Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
— Ох! — выдыхаю пораженно, заметив элегантного кучера.
Наверное, пора создавать персональный словарь.
— Прошу, — говорит фон Вейганд и осторожно усаживает меня внутрь, располагает посреди стенок, обитых кроваво-красным бархатом. — Я рад, что тебе понравилось.
Хорошо, когда твой парень полиглот. Не нужно искать переводчика. Всегда сам все поймет с полуслова. Удобно в хозяйстве. И вообще.
Звонкий цокот копыт по мостовой. Мерное покачивание экипажа. Пусть даже мы катимся прямиком в адское пекло, ощущается это довольно
Высовываюсь в окно, изучаю окрестности. На улице ни единой души. Пустота. Царство ночи. И вроде закономерно, время позднее, но обычно тут люди бродят и за полночь.
— Знаешь, события развиваются слишком быстро, — откидываюсь назад, устремляю суровый взор на своего извечного мучителя.
Хранит молчание. Выжидает.
— Я тебя еще не простила, — заявляю строго.
Выразительно выгибает брови.
— Сперва ты должен годами вымаливать прощение, ползая по раскаленным углям и битому стеклу. Попеременно. А я понаблюдаю и решу, стоит ли изменить гнев на милость, — вхожу во вкус. — Я стану сильной и независимой. Научусь себя ценить. Я обещала читателям.
— Читателям? — уточняет вкрадчиво.
Черт, спалилась.
— Ну, воображаемым ценителям моих неординарных мыслеизвержений, — расплываюсь в своей излюбленной улыбке сладкой идиотки. — Не думаешь же ты, что я описываю наши безумные отношения в книге, а потом выкладываю этот поток сознания в сеть? Кто бы в здравом уме стал рассказывать, как его насиловали вдоль и поперек, втаптывали в грязь, истязали и унижали, низвергали до состояния пыли? А кто бы стал такое читать?
— Надеюсь, никто, — криво усмехается фон Вейганд. — Иначе пришлось бы устранить каждого свидетеля.
— Ха, — нервный смешок. — Шутишь?
— Я должен поддерживать имидж… маньяка-затейника.
Вот ведь заявка.
Об него обжечься можно. Жаркая ухмылка психопата. Стылый лед в черных глазах. То пламя, то холод. И табуны мурашек в подарок.
Напомните, зачем я пыталась скрыться от этого шикарного мужчины?
— Не придавай значения моим дурацким словам, — истерически посмеиваюсь. — Я чокнутая. Больная на всю голову. Другая бы уже убегала прочь. А я все чуда жду. Перерождения. И видимо, даже подыхая от твоих рук, уперто продолжу в лучшее верить. Идиотка.
Да. Точно. Вечно забываю, он чуть меня не убил.
Но прошлое принято оставлять в прошлом.
Предлагаю начать с чистого листа.
Карета паркуется. Аккуратно. Плавно. Без свиста тормозов. Лишь копыта мягко ударяются о мощеную брусчаткой дорогу.
Толкаю дверцу, выскальзываю на свободу. Жадно ловлю ртом прохладный воздух. Очень пытаюсь остыть изнутри. Очнуться. Побороть утробный ужас.
Фон Вейганд здесь. Рядом. На расстоянии выстрела. Даже ближе. На расстоянии удара. И пусть на коленях, все равно выше. Выламывает границы. Сжимает в железных тисках.
Он мой хозяин.
Я… его. До нутра. С потрохами.
А вы когда-нибудь врастали в другого человека? Кровью и плотью. Мясом. Костями.
Ступаю на землю босыми ступнями. Совершаю шаг за шагом. Оглядываюсь по сторонам, вглядываюсь во мрак.
Скажите. Вы когда-нибудь прощали? То, что простить невозможно. Нереально. Прощали, предавая себя. Свой собственный хребет ломая. Бросаясь в объятья безумия.
Вздрагиваю и оборачиваюсь на звук.
Шорох крыльев. Откуда?
С трудом различаю контуры окружающих зданий. Освещение нынешней ночью выдается уж слишком скудным. Ничего не выходит разобрать.
А звук становится все отчетливее. Неумолимо приближается вплотную. Стремительно нарастает.
Задираю голову. Тону во тьме.
И тут меня ослепляет. Резко. Без предупреждения. Целые снопы и столпы ярких неоновых всполохов рассекают темное небо. Раздирают на части сочными красками. Дерзко. Как по команде.
В честь чего салют?
Не успеваю додумать мысль до конца. Вообще, ничего не успеваю. Забываю удивляться и поражаться происходящему вокруг.
Вижу их.
Огромных. Белоснежных. Чудовищных. Жадных. Неистовых.
Безжалостных монстров, которые несутся вперед на чудовищной скорости. Разрывают пространство в клочья. Режут ночной воздух мощными взмахами крыльев.
Наше столкновение неизбежно.
Рефлекторно пригибаюсь, плотнее запахиваю пиджак.
Даже закричать не удается. Страх захлестывает с головой, увлекает на самое дно. Цепенею, застываю на месте.
Жуткие создания приземляются прямо на меня. Усаживаются на макушку. На плечи. На спину. Обседают целиком и полностью. Цепляются когтями за ткань. Еще не царапают кожу, не причиняют серьезного вреда. Однако явно таятся, ждут удобного момента.
Им только приказ отдай. Только намекни. Только повод предоставь.
Чудища изголодались по свежей крови.
— А-а-а-а! — исторгаю истошный вопль. — А-а-а-а-а!
— Что-то не так? — абсолютно спокойно интересуется фон Вейганд, будто и правда не осознает весь ужас царящего тут беспредела.
— А-а-а! — продолжаю дико орать, а после, собрав волю в кулак, выдаю уже чуть более внятное требование, переходя на ультразвуковой писк: — Сними их! Сними! Сними!
Щелчок пальцев изгоняет бесов. Вмиг. Отправляет оголодавших демонов обратно в геенну огненную.
Шорох крыльев. Удаляющийся. Все тише и тише.
Несколько секунд, и я опять способна дышать. Осторожно выглядываю из-под ворота пиджака. Оцениваю обстановку.
— Что это за твари? — бормочу надтреснутым голосом.
— Голуби, — невозмутимо поясняет фон Вейганд.
— Голуби? — захлебываюсь эмоциями. — Такие здоровенные? Так много? Да их же прямо стая прилетела. Десяток стай. Сотня. Твою мать. Откуда столько?
— Я думал, ты любишь голубей, — роняет вкрадчиво.
— Тут фильм Хичкока снимают? — закашливаюсь, едва преодолеваю судорожную дрожь, хрипло бросаю: — Гребаные птицы. Это ж чокнуться можно.