Плохие парни (сборник)
Шрифт:
– Что я задумал? Ничего. Меня беспокоит то, что задумал ты. Вот в чем все дело. Ты явно не в себе.
– Да ну? А почему, как ты думаешь, я не в себе?
– Потому что япошка знает. Господи Боже, он ведь может прямо сейчас пойти и рассказать Антонелли. Только тебе, кажется, плевать на это, Джон. И это мне не нравится.
Д'Урсо поправил галстук, поглаживая пальцами серебристо-серый шелк.
– Насчет Нагаи не бери в голову. Не думаю, чтобы он что-нибудь предпринял. – Д'Урсо изо всех сил старался оставаться спокойным. Малейший
– Не уверен я насчет этого, Джон. Нагаи – крыса. Не будет он просто так сидеть сложа руки, коль уж разузнал что-то.
– Думаю, никуда он не денется, будет сидеть как миленький.
– Черта с два.
– Послушай меня, Бобби. Японцы так не играют. Если он на нас донесет, это будет бесчестно. А это у япошек пунктик.
Для япошки хуже всего утратить честь, потерять лицо. Ты же видел, как Мишмаш отхватил себе полпальца. Тоже на этой почве. – Он все поглаживал свой галстук, глядя вперед, сквозь ветровое стекло. Дай-то Бог, чтобы он оказался прав.
Бобби вел машину дальше и дальше. Следующий квартал состоял уже из обычных многоквартирных домов для бедноты. Еще через два квартала пошли фабрики. Машин встречалось все меньше.
– Проезжай еще один квартал и припаркуйся там, справа, – приказал Д'Урсо.
Бобби припарковал машину, а Д'Урсо приподнял сиденье и вытащил полотенце. Даже на ощупь он почувствовал, что оно какое-то не такое. Д'Урсо вытащил его и развернул. На нем была вытиснена дурацкая синяя картинка.
– Это еще что за чертовщина?
– Чудище – Пожиратель Печенья, – сказал Бобби, выключая мотор.
– Что?
– Пожиратель Печенья. Извини, это полотенце Аманды. Я другого чистого не нашел утром.
Д'Урсо улыбнулся при мысли о дочери.
– Пожиратель Печенья, да? – Он насмешливо фыркнул. – Тебе не кажется, что он похож на Мишмаша?
– Мне не до смеха, Джон. – Бобби наматывал на палец свою прядь, что свисала ему на лицо. Ему как раз недоставало спокойствия.
Д'Урсо развернул полотенце, закрыл им свои серебристо-голубые брюки и потянулся за сумкой. Заглянул внутрь, вынул сандвичи и бутылки. Развернул один на сиденье, подцепил кусок копченого мяса, нагнулся вперед и откусил. Потом весь просиял, жуя.
– Вкусно.
Бобби взял бутылку оранжины, сорвал пробку, жадно глотнул.
– Как у тебя аппетит, не пропал, Джон? У меня все брюхо подвело. Нас вот-вот прикончат, а ты жуешь себе.
Д'Урсо жевал. Потом снял крышечку с бутылки колы и сделал глоток.
– Не надо нервничать, Бобби. Вчера вечером я говорил с филиппинцами.
– И что они сказали?
– Я говорил с новым парнем. Он сейчас большой человек в Маниле. Зовут Квирино. Работал на президента Маркоса. Он говорит, что нам не нужен Нагаи, чтобы получать новых рабов.
Он рассказал мне, что у него прочные связи на Тайване, он может нам их доставлять
– Вот здорово! – Бобби сорвал обертку с сандвича и впился в него зубами. Он ел так жадно, словно кто-то вот-вот отнимет у него кусок. – Правда ведь здорово, а? Так что теперь мы можем его замочить и спокойненько приступить к нашему...
– Так-то оно так, только ты об одном забываешь.
– О чем?
– О Мишмаше. Готов ли ты пойти и замочить Нагаи, пока Мишмаш крутится вокруг него?
– Нет, спасибо.
– То-то же. И я так полагаю.
– Так что же нам делать?
– Сперва отделаться от Мишмаша.
Бобби перестал жевать. Он вдруг побледнел.
– Успокойся. Я вовсе не тебя к нему посылаю.
– Не сочти за обиду, Джон, но я бы и не пошел. Мишмаш – опасный сукин сын.
– Именно. Вот почему мы натравим на него федералов. Поговорив с Квирино, я послал анонимку в городской отдел ФБР. Сообщил им массу полезной информации насчет Мишмаша. Настучал, что это он сделал тех двух жмуриков в «фольксвагене».
– Боже мой, Джон, а ты не рискуешь? Что, если они его возьмут, а он расколется? Наверняка он заложит нас, а не яков.
– Ты что, думаешь, Мишмаш такой парень, что позовет адвоката и вступит в переговоры? Конечно же нет. Когда его загонят в угол, он постарается пробиться. А когда эти ребята идут на захват, то вооружаются до зубов, словно на войну отправляются: пулеметы. М-16 и прочее добро. – Он опять надеялся, что окажется прав.
Бобби сделал еще один быстрый глоток.
– Ну хорошо. Итак, от Мишмаша осталось одно воспоминание, а Нагаи?
Д'Урсо откусил еще кусок от своего бутерброда.
– Пока федералы добираются до Мишмаша, мы немного надавим на Нагаи, чтобы он призадумался хорошенько. – Он сделал глоток. – Сегодня должно прийти судно из Японии. Я договорился с ребятами из профсоюза, чтобы они устроили забастовку сразу после того, как судно причалит, и капитан передаст ключи от машин начальнику пристани. И корабль застрянет в доках вместе с товаром Нагаи, запертым в багажниках.
– А что, если капитан прикажет своим людям сбить замки и выпустить ребят наружу?
– Я велел Толстому Джо отправить на борт пару парней с сообщением для капитана. Они посбивают замки – им посбивают головы. Они даже и пытаться на станут. – Д'Урсо сделал еще глоток. – Стачка продлится несколько дней. Ребятишки останутся запертыми в багажниках. Станут сходить с ума... потом умирать. Если товар пропадет на борту, Нагаи ответит перед Хамабути, я это знаю, а тут будет масса порченого товара. Нагаи это вряд ли понравится, так что, услышав о забастовке, он трижды подумает, прежде чем захочет соваться в наши дела. – Д'Урсо откусил еще кусок и зажевал, улыбаясь.