Плохие вести от куклы
Шрифт:
В половине одиннадцатого он вышел из отеля на бульвар Рузвельта. Его донимала жара. Он подумал, что если задержится здесь, то совсем изжарится.
На бульваре Феннер остановил полицейского и спросил его, где живет Бак Найтингейл.
Полицейский удивленно посмотрел на него:
– Ты что, здесь впервые?
– Нет, я здесь давно обитаю, – ответил Феннер. – Я решил проверить, что ты ответишь. – Самому себе он сказал, что ему надо быть поосторожнее. Жара все сильнее его донимала.
Феннер узнал, где живет Найтингейл, у таксиста. Тот вежливо объяснил, как туда
Когда он дошел до Флаглер-авеню, у него уже болели ноги. Асфальт был как раскаленная сковородка. На углу Флаглер-авеню и Томсон-стрит ему пришлось взять такси. Усевшись, Феннер снял ботинки, чтобы освежить ноги. Так он и сидел, пока они ехали по забитым машинами улицам до небольшого магазинчика.
Водитель кивнул.
– Это здесь, шеф, – сказал он.
Феннер сунул ноги в ботинки и с трудом залез рукой в карман, чтобы рассчитаться с водителем. Он отдал ему двадцать пять центов и вышел из машины. Магазин был довольно аккуратненьким, и окна в нем сияли чистотой. С правой стороны в витрине стоял маленький гробик. С другой стороны витрина была закрыта плотными черными шторами. Феннер подумал, что гробику, наверное, очень одиноко здесь стоять. Он прочитал табличку, стоявшую в витрине:
«Мы можем заняться вашей малышкой, если ее призовет к себе Господь».
Феннер решил, что все здесь сделано со вкусом, и подошел к другой витрине. Она тоже была задрапирована черным, и на белом пьедестале стояла серебристая урна. На табличке значилось:
«Выходим из праха и превращаемся в прах».
Феннер отступил назад и прочитал вывеску на магазине:
«ПОХОРОННОЕ БЮРО БАКА НАЙТИНГЕЙЛА».
Он вошел в магазин. Когда он переступил порог, зазвонил звонок, который не замолкал, пока дверь не закрылась. Внутри магазин производил еще более сильное впечатление. Примерно посередине его разделяла стойка, покрытая красно-белым бархатом. На пурпурном ковре стояло несколько обтянутых черной кожей кресел. Слева в большом стеклянном ящике лежали маленькие гробики, сделанные из разного материала и окрашенные в разные цвета, от золотистого до розового.
Справа стояло подсвеченное лампами шестифутовое распятие. Фигура Христа была столь жизнеподобной, что Феннеру стало не по себе. Он почувствовал себя так, будто очутился в церкви.
За стойкой висели длинные белые, черные и пурпурные портьеры. В помещении никого не было. Феннер подошел к ящику и осмотрел гробики. Ему показалось, что лучше всех выглядит золотистый.
Из-за портьеры тихонько вышла женщина, одетая в обтягивающее черное шелковое платье с белым воротником и манжетами. Женщина была блондинкой с ярко-красными, будто нарисованными,
– Могу вам чем-нибудь помочь? – спросила она низким проникновенным голосом.
Феннер почесал подбородок.
– Вы эти ящики продаете? – поинтересовался он, показав большим пальцем в сторону гробиков за стеклом.
Блондинка опустила глаза.
– Конечно, – сказала она. – Вы, наверное, поняли, что это только образцы. Вам что-нибудь понравилось?
Феннер отрицательно покачал головой.
– Мне ничего не нужно, – ответил он. – Я просто интересуюсь.
Блондинка удивленно на него посмотрела.
– Найтингейл на месте? – продолжил Феннер.
– Вы хотите видеть именно его?
– Поэтому я и спрашиваю, детка. Скажи ему, что это Росс.
– Я пойду посмотрю, – сказала она. – Но сейчас он очень занят.
Она скрылась за занавесками, и Феннер проводил ее глазами, подумав, что сзади она выглядит очень привлекательно.
Вскоре она вернулась и спросила:
– Вы не зайдете?
Феннер прошел с ней за занавески и поднялся по небольшой лестнице. Ему понравились ее духи, и на середине лестницы он ей об этом сказал. Она посмотрела на него через плечо и улыбнулась, показав красивые белые зубы.
– И что мне теперь делать? – произнесла она. – Я не покраснела?
Он с серьезным видом покачал головой:
– Я только хотел сказать прекрасной даме, что она очень симпатичная.
– Он там. – Женщина показала на дверь и, помедлив, продолжила: – Вы мне нравитесь. У вас красивые глаза. – И она спустилась вниз, перебирая пальцами свои белокурые локоны.
Феннер поправил галстук. «Немного манерная», – подумал он, повернул ручку и вошел внутрь.
Очевидно, комната была мастерской. На козлах стояли четыре гроба. Найтингейл прикреплял к одному из них медную табличку.
Он оказался невысоким, темноволосым мужчиной в очках с толстыми стеклами. У него была очень бледная кожа, и он взглянул на Феннера большими бесцветными жуликоватыми глазами.
– Я Росс, – сказал Феннер.
Найтингейл продолжал прикреплять табличку.
– Да? – спросил он. – Вы хотели меня видеть?
– Дэйв Росс, – повторил Феннер, стоя у двери. – Думаю, вы меня ждали.
Найтингейл отложил отвертку и посмотрел на него.
– Да, ждал, – сказал он, будто вспоминая. – Ждал. Пойдемте наверх, поговорим.
Они вышли из мастерской и поднялись по другой лестнице. Найтингейл ввел Феннера в большую прохладную комнату. За двумя широкими окнами находился небольшой балкончик. Из окон был виден Мексиканский залив.
– Садитесь, – проговорил Найтингейл. – Снимайте пиджак, если хотите.
Феннер снял пиджак, закатал рукава рубашки и сел у окна.
– Хочешь выпить? – спросил Найтингейл.
– Конечно.
Найтингейл приготовил выпивку и сел, выжидающе смотря на гостя. Феннер знал, что ему надо быть настороже с этим малышом. Неизвестно, насколько ему можно доверять. Нельзя было допустить, чтобы у него возникли подозрения.