Плохиш. Студентка. Препод

Лафф Кира

Олеся делает несколько глубоких вдохов, словно внутренне решается на что-то, а потом, внезапно, отпускает полотенце. Влажная ткань опадает по её телу и оставляет малышку обнажённой.

Острые вершинки сосков дерзко устремляются вверх. Дотрагиваюсь до одного из них подушечкой пальца и слегка придавливаю. Олеся закусывает губы и прикрывает глаза. Не сопротивляется, не борется. Поверить не могу в своё счастье! Как же я мечтал об этом моменте!

— Ты уверена, что хочешь этого? — с сомнением в голосе спрашивает Андрей.

Его слова

доносятся до моего слуха будто из-под толщи воды. В ушах шарашит пульс, пуская по венам запредельно нарастающее желание. И какого хрена он, вообще, спрашивает?

Олеся не отвечает на его вопрос, а просто кивает.

Ловлю её подбородок и поворачиваю к себе. Касаюсь губами её губ и нежно целую их. Проникаю в жар рта, раздвигая вход языком. Целую жадно, с любовью…

Олеся отвечает как-то странно, немного механически. Я гоню от себя непонятное ощущение того, что ей не нравится то, что мы с ней делаем. Быть может, просто отвыкла?

В этот момент её ладонь ложится мне на спину. Она поддевает низ футболки и стаскивает её через голову, а потом впивается ногтями мне в спину и с дерзостью дикой кошки царапает меня!

— Твою мать, Лесь! — хмурюсь от неожиданной боли. — Ты чего?

Слегка отстраняюсь от неё и смотрю в полуприкрытые глаза малышки.

— В этот раз я хочу… — она нервно выдыхает. — Хочу по-другому.

Олеся сама наклоняется ко мне и целует в губы. А потом с силой прикусывает нижнюю губу, и я снова охреневаю от смеси боли и возбуждения, что острым током пронзают тело.

— Я хочу жёстко! — с отчаянием шепчет она. — Хочу, чтобы вы… помогли мне забыться!

Внезапно она откидывается спиной на диван и порочно расставляет ноги, бесстыдно демонстрируя нам свою розовую, распахнутую и уже довольно влажную щель…

Глава 62

Андрей

Пульс шумит в ушах. Член набухает и оттягивает ширинку джинсов. В голове — полный хаос, мысли мечутся как сумасшедший рой потревоженных пчёл!

До сих пор не отпускает ощущение подставы. Точно также, как это было при нашей последней встрече, когда малышка решила записать наше признание на диктофон… Но сейчас я могу убедиться, что прослушки на ней нет. Потому что на ней, вообще, ничего нет. Обнажённая, уязвимая, со страстным блеском в глазах, Олеся просит нас помочь ей забыться… Чёрт, это искушение похлеще любого, что я когда-либо испытывал в жизни!

Но, несмотря на дико бьющееся в венах желание, я замираю в нерешительности. Она пьяна. Доступна. Вдруг, сама не понимает, что творит? Вдруг, наутро пожалеет? Мне не хочется сделать ей ещё больнее… не хочется, чтобы она страдала!

Её ладонь опускается всё ниже по животу. Олеся раздвигает ноги и касается своих влажных после душа складок дрожащими пальчиками. Слегка растягивает в стороны нижние губки, открыто демонстрируя нам свою маленькую, готовую к приключениям дырочку.

А потом касается клитора… Быстро обводит его по кругу и начинает массировать.

— Ммм… — откидывает голову на диван и медленно гладит себя, тяжело дыша.

Во рту моментально скапливается слюна. Электричество ударяет в пах, сжимает яйца, всё сильнее подстёгивая возбуждение.

Опускаюсь перед ней на колени, приближаясь к лону. Едва уловимый запах её желания забивает рецепторы. Прикрываю глаза, чувствуя, как мощно пульсирует головка члена.

— Можно? — негромко спрашиваю, беря её за запястье и отводя в сторону руку.

— Дааа… — протяжно стонет, раздвигая ноги шире.

Олеся зарывается пальцами в моих волосах и с силой царапает кожу головы. Я охреневаю от её напора! Раньше она никогда не была такой! Дикой, почти сумасшедшей!

Касаюсь её складок и резко развожу их, растягивая вход. На нём уже выступили капли белёсой влаги. Кожа порозовела, а клитор припух и увеличился. Касаюсь его языком и смотрю вверх, ловя каждое движение на её милом личике. Брови Оленёнка ползут вверх, а на переносице появляется несколько морщинок. Никита берёт её за подбородок и поворачивает к себе, впиваясь в приоткрытые губы жадным поцелуем.

Я тоже целую. Только гораздо ниже…

Чувствую, как сильно дрожит её тело и никак не могу понять, вызвана ли эта дрожь возбуждением, или страхом? Быть может, всё вместе? Неужели наша девочка захотела пройтись по грани между пугающим и манящим? С каких пор Олеся полюбила острые ощущения? Хотя, наверное, если бы моя жизнь разом обрушилась, мой характер и предпочтения тоже могли поменяться? Так что, в этом дело? Она боится негативных чувств по отношению к отцу и хочет заглушить их более сильными ощущениями с нами?

Как бы там ни было, я решаю, что хороший оргазм ещё никому не вредил. Ускоряю движения языка по маленькой горошинке. Подключаю пальцы и проникаю в горячую щель. Олеся громко стонет и сладко извивается от моих действий. Ник уже накрывает губами оттопыренные соски. Кажется, Оленёнок превращается в настоящую дикую кошку, потому что она постоянно царапает нас, и я уже чувствую, как порядком саднит кожа головы. Нику достаётся ещё сильнее. Слышу, как он чертыхается, хватая её за запястья и с силой заводит их малышке за голову.

У меня уже руки чешутся хорошенько отшлёпать её за такое поведение! В этот момент Олеся вся напрягается и жалобно стонет, готовая вот-вот кончить. Но я останавливаюсь, не давая ей получить разрядку и поднимаюсь чуть выше. Тяжело дышу, глядя в её раскрасневшееся лицо.

Леся приоткрывает глаза и облизывает губы, а потом… Переворачивается и облокачивается на спинку дивана, призывно оттопыривая попку. Её волосы опадают на лицо, и малышка прячет его.

— Я хочу… — её нежный голосок ломается, выдаёт неуверенность. — Хочу, чтобы вы трахнули меня… — явно смущается, запинается, начинает дрожать ещё сильнее. — Туда…