Плохо быть богатой
Шрифт:
Неужели они не понимают? Билли Дон – его любовь, его жизнь, он должен ее защищать и беречь. И, если этот маньяк доберется до нее, у него ничего не останется, только одни воспоминания.
А одних воспоминаний ему мало.
Им придется пригласить кого-нибудь другого. Кто прошел тренировку для этого. Может быть, женщину-полицейского.
– Послушайте, доктор Купер, – сказал Кочина своим самым убедительным тоном, – неужели вы хотите, чтобы этот маньяк, который был здесь, в вашем доме, и который охотится на самого дорогого для…
Начав
– Господи Иисусе! – завопил Дункан, вскакивая на ноги. – Вы что, не понимаете, чего вы от нее требуете?
Кочина устало посмотрел на него.
– К сожалению, понимаю, доктор Купер. А также, к сожалению, я отдаю себе отчет в том, с кем мы столкнулись. Нам нужна ваша помощь. Если бы у нас был выбор, мы бы не просили, поверьте мне.
– Можно и попросить, – язвительно заметил Дункан. – Но только вы уже получили ответ. – Кипя от негодования, он с размаху опустился на диван.
Но Кочина был известен тем, что никогда не отступал. Он продолжал смотреть на Дункана и, выждав паузу, спросил:
– Ну так как?
Дункан взял недопитый стакан и сделал глоток.
– Вы мерзавец, – спокойно произнес он. Но для Кочины это было как об стенку горох. Дункан внимательно изучал его лицо.
– Но почему она? Почему именно Билли? Тот тяжело вздохнул.
– Потому что, доктор Купер, мы знаем, что он охотится за ней.
Дункан допил стакан.
– Пусть он охотится за кем-нибудь еще.
– Мы будем охранять ее круглосуточно.
– И вы думаете, что от этого мы будем спать спокойнее? – невесело хохотнул Дункан.
Билли взяла его за руку.
– Док…
Повернувшись, он нежно коснулся ее лица.
– Билли, я не позволю им. Я не позволю им использовать тебя.
– Дорогой, пожалуйста, послушай, что он говорит! Если мы не поможем поймать его, он… он все равно придет опять. Понимаешь? Мы ДОЛЖНЫ помочь поймать его. Если не ради кого-то еще, то ради меня.
Ее глаза с отчаянием и мольбой глядели на него.
Слишком ошеломленный, чтобы опять спорить, он просто сидел, не говоря ни слова. Билли, даже находясь в таком состоянии, безошибочно выразила то, что ему не приходило в голову. Вероятно, он уже не может рассуждать здраво. Если бы он просто спокойно подумал, то наверняка бы уже сам все понял. И уже давно.
И он окаменел от этой мысли. Моя Билли. Моя чудная Билли. За ней будут следовать и охранять днем и ночью. Пока это чудовище снова не обнаружит себя. А когда-нибудь он снова появится. Должен появиться.
У него осталось незаконченное дело.
Незаконченное дело, которое зовут Билли Дон.
О, Господи!
Я этого не вынесу!
Но это должно быть сделано.
Тот же город, то же время
ВТОРЫМ ПЛАНОМ: МИСС КРОВЬ
Казалось, что лица жертв, приколотые к болванкам
Мисс Кровь, нервно расхаживая по комнате, рвал на себе волосы и кожа на голове уже горела огнем. Он тяжело дышал, в глазах застыли слезы отчаяния. Сорвалось! И как раз в тот момент, когда все складывалось так удачно; он уже держал ее, драгоценную добычу буквально вырвали у него из рук.
Он слышал взрывы смеха, а это было невыносимо. Пытаясь заглушить этот раздирающий смех, он захлопал в ладоши, но волны смеха то стихали, то вновь становились громче.
– Заткнитесь! Все заткнитесь! – не помня себя заорал он.
Он резко повернулся, и смех тут же прекратился. На него смотрели молчаливые лица его жертв.
Схватив нож и угрожающе вытянув его перед собой, он медленно подошел к стойке с париками.
– Вы смеетесь надо мной! – крикнул он фотографиям, приколотым к парикам. – Вам очень весело!
Тишина. Лица манекенщиц, такие красивые, что при взгляде на них возникало какое-то болезненное чувство, блестящие губы, приоткрытые в улыбке, переливающиеся волосы, – они безмолвно взирали на него.
– Кто из вас первый начал? – взвизгнул он. – Признавайтесь, мерзавки, кто поднял меня на смех?
Тишина.
– Отвечайте! – затопал он ногами. Мисс Кровь тяжело вздохнул.
– Ну, сладкие мои, вы не оставляете мне выбора. – Его губы медленно сложились в жестокую мрачную улыбку. – И вы все будете наказаны! Слышите? Тогда в следующий раз вы будете умнее и не посмеете так шутить со мной!
И, схватив первую болванку с париком, он с размаху вонзил в нее нож. Он кромсал и колол до тех пор, пока не изорвал в клочки бумажное лицо и синтетическая набивка и вата не разлетелись по всей комнате.
Затем, не останавливаясь, он схватил вторую болванку, потом – еще одну.
Когда он наконец остановился, ужас содеянного захлестнул его холодной липкой волной. Со стоном уронив нож, он попятился к двери.
– О, мои сладкие! Мои хорошие! – завыл он, с силой вцепившись себе в волосы и мечась по комнате. Затем бросился к безмолвным лицам и тяжело рухнул перед ними на колени.
– Посмотрите, что эта сука заставила меня сделать! – зарыдал он. – Какое горе для всех нас! Но я доберусь до нее! Вот увидите! Эта сучка еще узнает! И очень скоро!