Плохой Круз

Шен Л. Дж.

Она унесла оба наших чемодана, но третьего нигде не было видно.

— Вы не можете войти в нашу комнату, — выдавила Теннесси. — То, что я выгляжу тебе подозрительно, не означает, что ты можешь меня обыскать. Это Америка!

Один из представителей — чернокожая женщина — серьезно устроила Теннесси , взгядом «чувак?», заработав десять баллов за сарказм и еще десять за расчет времени.

Проблема была в том, что меня все больше раздражало, что люди уделяют Теннесси неправильное внимание,

куда бы мы ни пошли.

Правда, она была чрезмерна с макияжем, скудной одеждой и волосами, вдохновленными лисичками шестидесятых. Но это была ее прерогатива, и она не заслуживала дерьма за это.

Я не знал, что заставило ее хотеть испортить свою внешность боевой раскраской и кружевами, но это не означало, что люди имели право называть ее проституткой в лицо.

В других новостях, мой стояк стал в лучшем случае приспущенным. Хорошие новости для моего мочевого пузыря, в котором на тот момент находилось около галлона мочи.

— Нам нечего скрывать, — я одарил ее добродушной улыбкой.

— Отличненько! — женщина вскинула руки в воздух. — В таком случае покажи нам свою комнату.

— Нет! — Теннесси настаивала.

— Вообще-то, — перебил один из представителей, — вполне возможно, что руководство попросит нас постучать в двери соседних комнат и попросить перепроверить, так что если бы мы могли посмотреть сейчас, это было бы здорово.

— Без проблем, — Я толкнул дверь до упора, дернув головой, показывая, что они могут войти.

Нам нечего было скрывать. Мы были невиновны, и я хотел увидеть лицо этой женщины, когда она будет приносить скромные извинения Теннесси.

Говоря о Теннесси, она бросилась за мной, тяжело дыша. Рыдающая,грубая женщина плелась позади нас, вальсируя прямо внутри.

— Вот он, — женщина указала на мой чемодан, кукарекая. Ее лицо было потным и красным, и она бросилась к моему военно-морскому багажу, как будто это был ее давно потерянный близнец, наклонившись и обняв его. — Это мой чемодан. Я знала, что она украла его. Я знала это. Что я тебе говорила, Фред? У меня есть чутье на эти вещи.

— Леди, — прорычал я, — единственное, что я чувствую, это то, что вам нужно проверить зрение. Это мой чемодан, и я был бы признателен, если бы вы перестали об него тереться.

— Не пытайся прикрыть ее.

Женщина не только оскалила на меня зубы, но и вывезла из моей комнаты мой еще не застегнутый чемодан.

Я встал перед ней, преграждая путь. Тем временем Теннесси качалась в углу, наслаждаясь приятным, неторопливым умственным срывом для одного. Я не знал, что она такая чувствительная. Или сосунок для мошенника.

Эта дама, должно быть, нажала чертову кнопку.

— Не надо, — предупредил я женщину передо мной, и моя челюсть раздраженно дернулась. Я

никогда раньше не был хуже, чем идеальный джентльмен по отношению к женщине, и это тоже было скорее раскрепощающим, чем тревожным.

Ее глаза вспыхнули. 

— Я ухожу со своим чемоданом.

— Это не ваше. Моя спутница уже сказала, что не крала его.

— Меня не волнует, что сказала твоя шлюха, — произнесла женщина очень медленно для воздействия. — Я ухожу с ним. И, честно говоря, в следующий раз, когда ты возьмешь секс-работницу в круиз, по крайней мере, найми дорогую эскортницу. Ты смущаешься, что прыгаешь с ней, как будто мы не знаем, кто она такая. А теперь, если вы меня извините, я ухожу.

— Хочешь похулиганить? — Я поднял бровь.

Она почти потеряла сознание.

— Вы достойны друг друга, — выплюнула она.

— Если бы.

Раздразнить ее было весело, и я не мог позволить ей выбраться отсюда, пока Теннесси не почувствовал себя лучше из-за этой путаницы.

В какой-то момент во всей этой неразберихе ее мужу — бедняге Фреду — хватило здравого смысла вырвать мой чемодан из ее рук и расстегнуть его, обнажив несколько цветочных платьев, туфли на высоких каблуках и украшения, которые я определенно не упаковывала в круиз.

Он присел на корточки, победно размахивая в воздухе горстью бриллиантов.

— Видете? Это ее. На бирке чемодана написано. Рамона Уоррен. Это моя жена.

На секунду я потерял дар речи. Наверное, потому, что я никогда раньше не был в такой ситуации.

Никто никогда не обвинял меня в каких-либо проступках, и я никогда не был пойман со спущенными штанами (по иронии судьбы, кроме того случая, когда меня поймали со спущенными штанами, на первом курсе колледжа с Фелисией Ральф).

Логически я мог сказать, что здесь есть место для ошибки — оба чемодана были темно-синего цвета. Даже я с первого взгляда принял его за свой.

И я определенно должен был расстегнуть свой чемодан и проверить его содержимое — что я бы и сделал, если бы у меня был шанс, который Теннесси отняла у меня, когда заперла меня прошлой ночью.

Но тогда нужно было подумать о других вещах. Например, кто, черт возьми, не читал бирку на чемодане, прежде чем принести его в комнату? Теннесси Тернер, вот кто.

Кроме того, почему Теннесси так переживала из-за обыска в нашей комнате до того, как выяснилось, что чемодан принадлежал этой женщине? Что ей было скрывать? Из того, что я мог сказать, не было никаких секс-игрушек или человеческих фекалий на виду, чтобы сделать быстрый поиск в комнате невыносимо неудобным.

Я повернулся, чтобы посмотреть на свою спутницу. Теннесси взглянула в сторону, в окно, на голубой океан, ее подбородок был вздернут, глаза - два блестящих кристалла.