Площадь Магнолий
Шрифт:
Заметив тревогу в глазах подружки, Керри попыталась успокоить ее.
— Если он приехал на твою свадьбу, это еще не означает, что он задумал какую-то пакость, — сказала она, натирая до блеска яблоко о фартук. — Интересно, как он проведал о том, что ты выходишь замуж? Кто мог ему сказать? Ты кого-нибудь подозреваешь?
— Какая разница, — ответила Кейт мрачно. — Я бы не удивилась, если бы ему доложили о возвращении домой Леона раньше, чем об этом уведомили самого Леона.
Керри хихикнула и занялась очередным покупателем.
— Три фунта моркови? Берите
Не дав покупателю возразить, Керри ловко положила товар на весы и затем ему в корзину. Торговля у прилавка Дженнингсов всегда шла бойко, товар у них был отменный. Как только довольный покупатель, расплатившись, отошел, Керри проговорила:
— Так или иначе, старик Харви тебя давно не беспокоил. Зачем же ему снова начинать с тобой войну?
Кейт нервно переложила сумку в другую руку и прикусила губу. Причина была ей хорошо известна, но она пока что скрывала ее от Леона и от подруги. Сейчас же нервы у нее сдали.
— Когда мистер Харви впервые попытался отобрать у меня Мэтью, — с горечью начала она, — он сказал, что я недостойна воспитывать сына его внука, потому что во второй раз забеременела вне брака.
Керри фыркнула: Кейт уже пересказывала ей этот разговор с Джоссом Харви раньше, и этот довод не казался ей слишком убедительным. Вряд ли и теперь у Харви появились веские аргументы, способные убедить суд, что Кейт следует лишить материнских прав. Ведь оба ребенка были зачаты во время войны, а отец одного из них погиб как герой.
Кейт сделала над собой усилие и закончила:
— А еще он сказал, что ни один суд не позволит черномазому матросу усыновить правнука известного и влиятельного предпринимателя.
У Керри отвисла челюсть.
— Вот из-за чего я нервничаю, — призналась Кейт. Лишним подтверждением тому, что ее волнение оправданно, стала реакция подруги: Керри не расхохоталась, а перепугалась.
— Тем не менее Леон собирается усыновить Мэтью, не так ли? — уточнила она. — И когда это случится, мальчик станет его законным приемным сыном?
Гектор нетерпеливо заскулил и потянул Кейт за подол юбки: ему надоело стоять у прилавка. К тому же товар разглядывал очередной покупатель, Пора было завершать разговор.
— А вдруг именно подачи документов на усыновление и дожидается Джосс Харви? — побледнев, выговорила Кейт. — Ведь пока Леон не появился, у него не было оснований предпринимать решительные действия. А теперь, когда мы поженились, в чем Джосс Харви вчера лично убедился, такой повод появился. И он им воспользуется, чтобы отобрать у нас Мэтью.
— Четыре луковицы, шесть фунтов моркови, пучок зелени и три яблока, — поставив хозяйственную сумку на прилавок, выпалила подошедшая дама. — Извините, что вмешиваюсь, но если бы вы, девушка, поменьше болтали с подружкой, то покупателей бы у вас прибавилось.
Кейт помахала Керри и пошла прочь. Покупательница права, рынок — не самое подходящее место для разговора по душам.
Керри взвешивала покупки и провожала подругу огорченным взглядом. Подумать только, она ведь вчера вышла замуж! Ей бы наслаждаться медовым месяцем, а она бродит как неприкаянная по базару и переживает за судьбу Мэтью.
— Я бы на вашем месте не стояла за прилавком с такой постной физиономией, — едко добавила покупательница. — В конце концов, война в Европе закончилась победой над нацистами, и над нами вновь светит мирное солнце! Или вы этого не заметили?
Керри понимала, что покупательница права: у продавца всегда должна сиять на лице улыбка, если он хочет побыстрее сбыть свой товар.
— Заметила, разумеется. А когда наступит конец войне на Дальнем Востоке, приходите ко мне и получите в подарок от нашей семьи корзину яблок.
— Проклятые японцы! — возмущенно воскликнул отец Керри во время семейного ужина. — Почему они никак не сдаются? — Он с отвращением отшвырнул газету. — Здесь написано, что в боях с американцами за Окинаву японцы потеряли более тысячи человек. Долго эта бойня еще будет продолжаться? Какая-то бессмыслица! Гибнут американцы, гибнут японцы, умирают пленные…
Мириам, сидевшая на раскладном стуле с провисшим матерчатым сиденьем и штопавшая носки, раздраженно фыркнула. Американцев ей, как и Альберту, было жалко, но она и гроша ломаного не дала бы за проклятых японцев, пусть дохнут! Лию гибель узкоглазых тоже не трогала, она думала о Кристине и была далека от проблем Дальнего Востока.
Однако Альберта отсутствие реакции домочадцев абсолютно не обескуражило, он вошел в раж и продолжал философствовать:
— А еще в газете сообщается, что новым премьер-министром станет не Уинстон Черчилль, а лидер лейбористов. Вот так нация отблагодарила Уинстона за все, что он для нее сделал! Какой позор и стыд!
— Альберт, ты не прав! — заметила Мириам, кладя в стопку заштопанный носок и принимаясь за другой. — Людям хочется перемен, и не следует их осуждать. Ведь всем нам так много пришлось пережить. Лично я буду голосовать за лейбористов. Мне кажется, что все остальные на площади Магнолий тоже. За исключением, разумеется, Гарриетты Годфри. Она отдаст свой голос в поддержку партии тори, если, конечно, не случится второго пришествия.
Лия заерзала на табурете, недоумевая, как можно так долго всерьез обсуждать японцев и выборы, когда полно насущных дел. Например, могли бы обратить внимание на Кристину. Бедняжка мрачнеет и сохнет день ото дня все заметнее, вместо того чтобы радоваться скорому возвращению Джека. А Мириам и Альберту до этого нет дела!
— Где Кристина? — спросила она, не дав Альберту переключиться на другую излюбленную тему. — В последние дни она словно бы избегает нас!
— Наверное, закрылась в своей комнате и пишет письмо мужу, — легкомысленно отозвался Альберт и вновь уткнулся в газету.