Площадь Согласия. Книга 2. Навстречу счастью
Шрифт:
— Красота требует жертв! Я от своих благоверных и не такое терпела. Если все пройдет удачно — осенью сделаю блефаропластику, затем липосакцию. Через год не узнаешь! Всех нас рано или поздно ждет нож пластического хирурга!
— Меня? Да ни за что! — выделяя интонацией каждое слово, заявила Тамара. — Лучше увяну естественным путем! Я брови не могу выщипать, палец порежу — сознание теряю, а ты — о пластической хирургии! Я лучше масочки поделаю, массажики…
— Учитывая твой «Эсте Лаудер» и природные данные, лет десять ты на этом продержишься, — согласилась Наташка. — Но не больше. А вот мне уже
— Ну неужели без этого нельзя? Мужчин никогда не смущали твои габариты, к тому же тебя они украшают.
— Да я и сама всем твержу, что главное мое украшение — мои килограммы… Только хочешь знать самую заветную мечту любого толстяка? Похудеть!.. Вспомни себя! Все, родная, я на поезд опаздываю. Как устроюсь — позвоню. Чао-о-о, — чмокнула Наташка трубку и отключилась.
«Господи, пошли мне ее проблемы взамен всех моих, вместе взятых! Я согласна мгновенно растолстеть, но вернуть дом, согласна заиметь второй подбородок, но не бояться, что Алексей отнимет у меня сына, лишиться всех денег, но научиться радоваться жизни, как Наташка. Деньги я все равно заработаю… — свесив с дивана руку с телефоном, подумала Тамара. — Вру сама себе, — усмехнулась она через минуту. — Наберу пару килограммов — и теряю настроение, пока не сброшу. Прижало с деньгами — словно в безвоздушном пространстве оказалась… Наверное, все дело в Наташкином характере… Так… Опять хандра… Надо что-то делать», — снова подняла она руку с телефоном.
— Привет! Давай быстрее, что у тебя, — на одном дыхании выпалила Ирка.
— Ты что, работаешь?
— До двенадцати. На станции все переболели, одну меня никакая зараза не берет… Случилось что?
— Ничего, — соврала Тамара. — Соскучилась. Как ты?
— В порядке… И тоже соскучилась. Пытаюсь в очередной раз решить проблему личной жизни. Созвонимся на неделе, ладно? Для тебя что-нибудь поставить?
— Не стоит… Хотя… Поставь Гару «Прощай». Утром Инка наконец-то перевод прислала.
— О’кей. Ты пока поищи свой перевод, а я найду песню. Минут через… семь-восемь, идет? Целую.
Вздохнув, Тамара встала с дивана, взяла пульт музыкального центра и нажала тюнер. В ту же секунду в гостиной «появилась» Полуцкая.
«…Пытаюсь решить проблему личной жизни, — повторила она про себя Иркины слова. — По-видимому, это придает жизни ту яркую окраску, которой мне так не хватает, — сделала вывод Тамара и вытянула из сумки папку с бумагами, где лежало последнее послание подруги. — Бедняга, боится, что Дени не выдержит химиотерапии. Вот уж действительно близнецы: плохо одной, другой в это же время не легче, — невесело усмехнулась она. — А ведь ее новое стихотворение в тему», — с удивлением перечитала она последние строки.
Мне больше не дано любви безумство, До мелочей просчитан каждый шаг, И нет следов былого вольнодумства, И не витаю больше в облаках. Жизнь без огня — напоминает тленье, Дым— …А для любителей франкоязычной музыки, — донесся до Тамары Иркин голос. — «Адье», прощай, или прощайте, что, впрочем, не столь важно. Однако не стоит забывать, что если кому-то в этой жизни мы говорим «прощай», то другому обязательно скажем «здравствуй»! — верная себе и своему радио, оптимистично обыграла песню Полуцкая.
«Здравствуй и прощай… Прощай и здравствуй, — усмехнулась Тамара. — Пожалуй, второй вариант звучит предпочтительней… Прощай, любимый дом… Здравствуй…» — фраза так и осталась неоконченной, потому что с первыми аккордами музыки по щеке медленно потекла слеза.
…Утром, как обычно, она привела себя в порядок, выпила чашку кофе и, уже выезжая из гаража, подумала: «А почему бы не навестить господина Ляхова?»
— Ну и каким будет следующий удар? — с ходу задала она вопрос, в очередной раз проигнорировав секретаршу в приемной. — Топор войны, как я понимаю, ты не собираешься закапывать.
— Какой топор?!
— Ну как же? Ты со своим начальством сначала воровал контракты, теперь заполучил мой дом… Что дальше? Машина? Квартира? А ведь можно еще в подъезде избить…
— У тебя что, совсем крыша поехала? — перебил ее Ляхов. — Какой дом?
Вместо ответа Тамара демонстративно закурила.
— Пепельницу дай.
— Здесь не курят.
— С каких это пор?
— С тех пор, как я бросил. Сразу после первого приезда Алексея Ярославовича.
— Ах, Алексея Ярославовича… Добропорядочный бизнесмен, ведет праведный образ жизни — ни скандалов, ни сплетен, зато тихой сапой, за спинами у других… Хороших же ты себе выбрал покровителей: вам есть чему поучиться друг у друга.
— Какая тебя муха с утра укусила?
— За окном, между прочим, зима. — Тамара красноречиво посмотрела на край сигареты, с которой вот-вот мог упасть пепел. Александр Романович молча выдвинул ящик стола, достал оттуда пепельницу и взял в руки карандаш. — Мухи не летают. А вот слоны!..
— Ты что — под градусом? — осенило Ляхова. — С утра выпила или с вечера набралась? Значит, так: если ты по делу — говори, если нет — я не собираюсь выслушивать твой бред. Найди кого-нибудь другого… И еще хочу тебя заверить, после того как ты… короче, с прошлого декабря я знать о тебе не знаю и знать не хочу…
— Так я тебе и поверила! — Тамара бросила сигарету в пепельницу. — Особенно после того, как ты помог Радченко купить мой дом…
— Да какой дом, объясни толком!
— Мой дом! — резко нагнулась она над столом. — И не делай вид, что ничего не понимаешь! Я построила этот коттедж собственными руками, я вложила в него душу, а приобрел его не кто иной, как Алексей Ярославович Радченко! Не без твоей помощи, известно… Как же ловко вам удалось мне отомстить: сначала заморозили часть капитала, а затем подсунули «доброго» финансиста, который выманил у меня дом и принес вам его на блюдечке с голубой каемочкой. Что на очереди?