Плоть и кровь
Шрифт:
— «Детонатор полной анархии». Не знаете, откуда она у него?
— Похоже, это перевод. Может быть, с немецкого. Эквивалентов для некоторых слов в английском подобрать не сумели, поэтому оставили их на языке оригинала.
— Ничего себе детонатор.
— Здесь рассказывается, как делать бомбы, если вам интересно, — сказала Кларк. — Главным образом на основе удобрений, но есть раздел, посвященный взрывателям, если в руки вам попадет некоторое количество пластида.
— Идеальный рождественский подарок. Криминалисты ищут следы в спальне?
— Они как раз этим занимались, когда мы уходили, — подтвердил Холмс.
На
— А детонаторов не нашлось? — спросил Ребус. — Вот главный вопрос.
Холмс и Кларк переглянулись.
— Только метафорический, — сказал Ребус.
29
Город явно внял призыву «выйти поиграть». [117]
Стояло начало сентября — начало постепенного соскальзывания в прохладную осень и долгую, темную зиму. Фестиваль сворачивали до следующего года, и все ликовали. Именно в такие дни город, обычно словно погруженный в пучину, как Атлантида или какой-нибудь подводный Бригадун, [118] всплывал на поверхность. Здания казались менее мрачными, люди улыбались, как будто не знали туч и дождей.
117
Аллюзия на старинное детское стихотворение «Мальчики и девочки, выходите поиграть» («Girls and boys come out to play»).
118
Мистический шотландский поселок Бригадун известен более всего по одноименному музыкальному фильму (1954); Бригадун материализуется только раз в столетие и только на один день.
Если бы разразилась гроза с ливнем, то Ребус вполне мог бы ничего этого не заметить. Он вышел на охоту, а охотники не улыбаются. Абернети признался, что он и есть тот аноним, который позвонил Мейри и вывел ее на Кэлума Смайли.
— Вы знали, что таким образом ставите под угрозу ее жизнь? — спросил Ребус.
— Может быть, я думал, что спасаю ее.
— И вообще, как вы узнали про Мейри? То есть как вы узнали, что именно она нужный вам человек?
Абернети только улыбнулся в ответ.
— Разве не вы прислали мне материалы про Клайда Монкура?
— Я.
— Могли бы предупредить меня, чем это чревато.
— Без такого предупреждения вы действовали эффективнее.
— Да я просто стал ходячей боксерской грушей.
— Но вы же все еще здесь.
— Вы наверняка потеряли бы сон, если бы я вдруг отчалил.
Солнце наконец сдалось. Включили уличное освещение. В этот вечер на улицы высыпала тьма народа. Если не считать Хогманея, [119] то это была самая
119
Хогманей — так в Шотландии называют последний день старого года и сопутствующие ему празднования, которые длятся далеко за полночь.
— Семьи едут на фейерверк, — объяснил Ребус.
— Я думал, что это мы едем на фейерверк, — снова улыбнувшись, сказал Абернети.
— Мы и едем, — тихо ответил Ребус.
Не было ни одного знака, указывавшего направление в такие места, как Гар-Би, — городские власти исходили из того, что если уж у вас возникло желание съездить туда, то вы знаете, что это за место. Люди не ездят туда для развлечений. Ребус поехал обходной дорогой мимо фронтона дома, на котором было написано «ПОЛУЧИТЕ УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ ВИЗИТА В ГАР-БИ», и свернул на подъездную.
— Девять часов, — сказал он.
Абернети посмотрел на свои часы:
— И верно, девять.
Но Ребус не слушал его. Он смотрел на фургон, который несся им навстречу. На дороге едва хватало места, чтобы разъехаться двум машинам, а водителя фургона это, казалось, мало волновало. Он сидел, вцепившись в баранку, глядя в зеркало заднего вида. Ребус ударил по тормозам, нажал на клаксон и вывернул рулевое колесо. Ржавое ведро заскользило на дороге, словно по льду. Вот в чем коварство лысых покрышек.
— Из машины! — крикнул Ребус.
Два раза повторять не пришлось — Абернети выпрыгнул из машины. Водитель наконец увидел их. Фургон начал тормозить с непредсказуемыми последствиями. Он ударил в машину Ребуса со стороны пассажирской дверцы, вздрогнул и остановился. Ребус рванул на себя дверь фургона и вытащил изнутри Джима Хея. Он слышал, что люди бывают бледны как смерть или как полотно, но Джим Хей казался еще бледнее. Ребус распрямил его.
— Этот отморозок совсем рехнулся! — закричал Хей.
— Кто?
— Саутар.
Он оглядывался на дорогу, которая, петляя, уходила в Гар-Би.
— Я только развозчик, а не это… не это…
Абернети, отряхнувшись, присоединился к ним. Джинсы у него на коленях были продраны.
— Ты развозишь оружие? — уточнил Ребус у Хея. — Взрывчатку, автоматы?
Хей кивнул.
Да, идеальный развозчик в маленьком театральном фургоне, сплошные коробки и реквизит, костюмы и декорации, автоматы и гранаты. Доставка с восточного побережья на запад, где делается еще одна перегрузка.
— Держите его, — приказал Ребус. Абернети посмотрел на него, словно не понимая. — Держите его!
Он отпустил Джима Хея, сел в фургон, сдал назад, расцепляя его со своей машиной, и поехал в Гар-Би. Добравшись до парковки, он повернул фургон и на скорости въехал на траву, направляясь к молодежному центру.
Вокруг не было никого, ни единой души. Поквартирный обход на сегодня закончился, так ничего и не дав. Гар-Би отказывался говорить с «фараонами». Таково было правило жизни, как привычка дышать. Ребус дышал тяжело. Гаражи, мимо которых он прошел, были обысканы и объявлены безопасными, хотя в одном из них обнаружилось подозрительное количество телевизоров, видеомагнитофонов и камкордеров, а в другом — следы дыхательного клея и курительной травки.