Плоть и кровь
Шрифт:
— А дети где? — весело спросил он.
— У Сьюзен балетный класс. Билли с Зои наверху, предположительно делают уроки. Ты сегодня припозднился.
— Да. Чертова пропасть работы.
— Знаю. Здесь ее тоже чертова пропасть.
Константин кашлянул, вытер тылом ладони губы.
— Я что-то не слышу жалоб на нехватку денег, — сказал он.
— Ты нынче в приподнятом настроении, — отозвалась она. Список все разрастался. Карандаш Мэри держала с гневной чопорностью. Константин боялся
— Просто умаялся на работе, — сказал он. — И питаю надежду на то, что мне время от времени будут говорить спасибо, вот и все.
Она что-то добавила к списку. Карандаш царапнул бумагу.
— Я тоже работаю, — сказала она. — Собственно говоря, прямо сейчас и работаю.
Ему показалось, что кухня начала разрастаться. А он умалялся в ней — мизерный человечек, стоявший, оголодав, на желтом линолеуме. Он включил в духовке свет, взглянул сквозь тонированное окошко на керамические кастрюлечки с едой.
— Так как насчет обеда? — спросил он. Голос его снова звучал весело. Голос счастливого мужчины.
— Кон, обед перед тобой. Я могу подать его тебе за минуту. А если ты хочешь получить его сию же секунду, так пожалуйста, — духовку ты ведь открывать не разучился, так?
— Так, — ответил он. И, взяв подставку для горячего, извлек из духовки кастрюльки, поставил их на разделочную стойку, снял с них запотевшие стеклянные крышки.
— Выглядит здорово, — сказал он.
— Молоко. Питье, картофельные чипсы, зефир. Подарочки. Может быть, флакончики духов. Хотя не знаю. Пожалуй, для духов они еще маловаты.
Константин достал из буфета тарелку. И как раз зачерпывал ложкой пюре, когда в кухню вошел Билли.
— Здравствуй, — сказал Билли. В двенадцать он оставался таким же тощим, как в пять. Под его молочно-белой кожей проступали узлы и рычаги костяка.
Лицо — с большей резкостью очерченный вариант лица Константина — несло выражение скрытности.
— Привет, — откликнулся Константин.
Билли подошел к холодильнику, достал бутылочку коки. У Константина сдавило горло — судорога собственника. Это моя кока, думал он, это я за нее заплатил.
— Чем занимаешься? — спросил он.
— Да ничем, — ответил Билли. — Географию учу.
— Географию. — Константин сжал в кулаке ложку. Почему он никак не может полюбить сына? Чего ему не хватает? «Говори, — мысленно приказал он. — Расскажи мне про географию».
— И что вам задали по географии? — спросил он и, положив ложку, ткнул вилкой в отбивную.
Покажи мне, какое место ты занимаешь на карте мира. Мальчишка, который все время о чем-то думает, живет книгами. Который не желает запоминать
Билли пожал плечами. Он открыл коку, та зашипела.
— Латинскую Америку, — ответил он. — Основные предметы импорта и экспорта.
— Ну да, — сказал Константин. — Импорт и экспорт. Из Латинской Америки целыми кораблями алмазы везут, верно?
Билли смерил его взглядом пустым, но удовлетворенным. Константин этот взгляд знал. Маска победителя, совершенное спокойствие высшего существа.
— Нет, пап, — с нарочитым терпением сказал Билли. — Не алмазы. Они экспортируют, ну, в общем, бананы, кофе. И еще кое-что.
Константин почувствовал, как в груди его закипает гнев. Ладно, может, он и ошибся. Может, алмазы добывают в другой стране. В Африке или в Бразилии.
— А ты у нас умный, да? — сказал он. — Очень умный мальчик.
Возможно, тон его оказался более резким, чем он хотел. Иногда то, что он говорил, резало Константину ухо несоответствием его душевному настрою.
— Не знаю, — сказал Билли.
— Не знаешь. Ладно, а что ты знаешь? Я все время слышу от твоей матери, какой ты умный.
Он вглядывался в лицо сына. Билли стоял перед ним — хрупкое сооружение из костей и бледной кожи. В глазах мальчика, слишком больших для его головы, сменяли одна другую непонятные мысли.
— Где находится Коста-Рика, пап? — вдруг спросил он.
— Что?
— Коста-Рика. Страна такая. Ты знаешь, где она?
— При чем тут Коста-Рика?
— Просто я забыл, где она, — сказал Билли. — К северу от Панамы или к югу?
Константин отмахнулся от него.
— Иди, — сказал он. — Доучивай свои уроки.
— Ладно, — отозвался Билли. Он взглянул на Мэри, и та отвела глаза в сторону с таким откровенно заговорщицким видом, что у Константина перехватило дыхание. Похоже, они строят общие козни, делятся соображениями о его недостатках. Билли глотнул коки и пошел к двери. Походка у него была аккуратненькая, девочоночья. Наверное, он может встать на носочки да так и стоять, не качаясь.
— Послушай, мистер, — сказал ему в спину Константин. — Мне не нравится твое поведение.
— Оставь его, Кон, — сказала Мэри. — Поднимайся наверх, Билли.
Билли обернулся. Лицо его было искажено чувством, назвать которое Константин не взялся бы. Может быть, бешенством. Может быть, страхом.
— Как называется столица Северной Дакоты, пап? — спросил Билли.
— Ты что мне хочешь сказать? О чем ты говоришь?
— Кон, — произнесла Мэри. Опасливое предчувствие, прозвучавшее в ее голосе, лишь сильнее распалило Константина.