Плутишкина сказка
Шрифт:
— А чего он дразнится?
– Да он всегда такой. Но ведь дразнит-то он только тех, к кому оч-чень хорошо относится!
— Да? Ну тогда пусть… А ты тут шеф-поваром, да?
— А что, не похожа? — тут Кузя подбоченилась, демонстрируя свою внушительную конституцию.
— Хорош-шего человека должно быть много… — сказал Кот, глядя куда-то в небо.
— Да, — сказала Плутишка, — должно. И вот очень даже правильно, что тебя самого не слишком много!
— Оскорбляют… — меланхолично вздохнул Кот. — Прямо у ворот моего друга Герцога… Кстати,
— Он застрял, — сказала Кузя.
— Опять?
— Да, после обеда — застрял в дверях столового зала и потому решил вернуться к столу и ждать там, когда похудеет, или когда принесут ужин.
— Кстати, — сказал Кот, — Плутишка как раз желает подкрепиться, да и мы с Роной не отказались бы узнать, что сегодня подают у Герцога.
— Ну так что же мы тут стоим? Идемте в замок. Уж для Плутишки и для тебя у меня кое-что найдется, не говоря уже о Роне. Вот только на нее надо бы надеть намордник, а то она, пожалуй, погрызет наш замок и Его Светлость Герцог будут очень расстроены.
Они вошли в ворота.
Кузя надела на собаку намордник и Рона, конечно же, была ужасно недовольна этим — во-первых, на нее никогда в жизни не надевали намордник, а во-вторых — представьте себе, каково быть в наморднике, если вокруг столько всего вкусного!
— Бедная моя собака! — посочувствовала ей Плутишка.
— Ничего, — отозвалась Кузя, — Их Светлость Герцог — не без милости. Вот увидишь — в наморднике она ему сразу понравится.
Во дворе замка Плутишка увидела с десяток странных созданий, похожих на большие, пестрые, пернатые шары на курьих ножках, с маленькими крылышками и огромными глазами. Они разгуливали, привязанные за лапы к вбитому посреди двора столбику. Увидев Плутишку, они подбежали к ней, насколько позволяла привязь, и, сбившись в кучу, уставились на нее своими глазищами.
— Ой, Кузя, а это кто? — спросила Плутишка.
— Бормоглоты Его Светлости Герцога. Ты с ними держи ухо востро — а то как пылкнут!
— Огнем, да?
— Вот еще! Бормоглоты Его Светлости…
Не успела Кузя договорить, как Бормоглоты Его Светлости пылкнули — пирожками с яблоками! — и пылкали до тех пор, пока совсем не запылкали Плутишку.
— Кыш, бормоглотины! — закричала Кузя, отгоняя их подальше. Тем временем Кот извлек Плутишку из кучи пирожков, причем успел при этом съесть три пирожка, а Плутишка — целых четыре.
— Вот бы в меня каждый день так пылкали! — с завистью сказала Плутишка. — Можно я их поглажу?
Кузя разрешила и Плутишка погладила Бормоглотов Его Светлости. Бормоглоты урчали от удовольствия и терлись о Плутишкины ноги.
— Нам пора к Герцогу, — напомнил Кот и они вошли в резные шоколадные двери, ступая по мозаике из шоколадных плиток и леденцов.
Герцога они нашли в зале для пиров. Увидев Его Светлость, Плутишка мысленно сказала себе: «Вот это да-а-а!» Потому что из Его Светлости можно было бы запросто выкроить всех Трех Толстяков сразу и еще Гаргантюа впридачу. Герцог сидел
— Добрый день, Ваша Светлость, — сказал Кот, учтиво поклонившись.
— А-а-а! Кого я вижу! — загудел, как из чана, Герцог. — Радужный Кот! Ты как раз кстати, впрочем — как всегда, ибо я был грустен.
— О чем же изволит грустить Ваша Светлость?
— О несовместимости приятного с полезным, мой друг. Поужинать или похудеть — какой ужасный выбор!
— И к чему же вы склонялись, мой Герцог?
— Не все ли равно теперь, дорогой друг? Раз в замке гости — я просто обязан отужинать с ними. Ты снял с моей души большой камень!
Кстати, кто это с тобой сегодня?
— Лучшая на свете Плутишка, мой Герцог, — сказал Кот и Плутишка, вспомнив кое-что из придворного этикета, о котором она много читала, сделала книксен.
— О-о-о! — снова загудел Герцог. — Так это и есть та самая Плутишка, о которой ты мне столько рассказывал? Вижу, что ты не обманывал меня, друг мой — я в жизни не видал такой замечательной Плутишки! Но почему она такая худенькая? Кузя!
— Да, Ваша Светлость?
— Кузя, если наша гостья уйдет отсюда такою же, как пришла — я тебя уволю!
— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость, я приложу все мои скромные силы.
— Ну-ну! — добродушно прогудел Герцог. — Не такие уж они скромные, если сегодня я в четырнадцатый раз застрял в дверях этого зала!
Тут Его Светлость заметил Рону, которая пряталась за Плутишку.
— Кто это там за тобою прячется, Плутишка?
— Это моя Рона.
— Милейшая собака! Уши просто превосходнейшие, даже у меня таких нет. Кузя!
— Ваша Светлость?…
— Кузя, для этой замечательной собаки — лучший тамбовский окорок из моих кладовых!
— Будет исполнено, Ваша Светлость.
— Кстати о кладовых, друг мой, — Герцог снова обратился к Коту и лицо его стало озабоченным. — Наши кладовые меня очень беспокоят…
— Ваша Светлость имеет в виду мышей? — лукаво улыбнулся Кот.
— А кого же еще?! Надеюсь, мой друг, вы не откажетесь проинспектировать кладовые и подвалы, пока наша дорогая Кузя будет заниматься столом?
— Разумеется, Ваша Светлость. Вы можете быть совершенно спокойны, я займусь этим незамедлительно! — и Кот, поклонившись, исчез.
— Ну а ты, Плутишка, — сказал Герцог, — что бы ты хотела увидеть на столе? Можешь выбирать любые блюда в нашем герцогском меню! — и он указал рукой на десятиярусную книжную полку у стены, где красовались триста томов в сафьяновых переплетах с золотым тиснением.
Глаза у Плутишки разбежались от одних только книжных корешков.
— Я… Э-э-э… М-м-м… Все, что будет угодно Вашей Светлости и торт «Птичье молоко».
— Кузя! — сказал Герцог.
— Будет исполнено, Ваша Светлость! — ответила Кузя и отправилась на герцогскую кухню.