Плутовка против некроманта. (Не) желанная для ректора
Шрифт:
— Топор. Руби топором.
Мои глаза отвлеклись от созерцания языков пламени и поднялись в тот самый момент, когда топор застыл над головой. Острый, идеально отполированный металл, отражал застывший под ногами огонь. Наступила тишина. Пугающая, давящая тишина.
Из-за спины Иланаса разрастался сиреневый туман. Через мгновение, тело, что застыло перед глазами, было отброшено в сторону одним мановением руки.
— Малышка, а ты что делаешь?
Ой-ё-ёй! А его-то, кто пригласил?! Сейчас окажется, что я же
— Собираюсь сгореть в пламени и очистить душу, чтобы мне был дарован свет, — пробубнила в ответ.
Левая бровь мужчины изогнулась в привычном вопросительном жесте.
— Спешу напомнить, что огонь не способен причинить тебе вреда.
— Знаю, — ответила я и неожиданно для себя разревелась. — Они сказали, что я применила принуждение и приворот, и навредила своей семье. А еще Ды-ы-ымок пропал. Я переживаю, что они его уби-и-или. — Подняла глаза, чтобы посмотреть на ректора, и ужаснулась. — Ой, — слезы высохли моментально.
Привычный безжизненный цвет глаз, превратился в два сияющих сиреневым светом омута.
— Вот, значит как…
Голос ректора пробирал до дрожи. Он словно исходил из очень глубокого колодца. Я бы, может, и отшатнулась, но тело было сковано туго натянутыми веревками. Связывали на совесть.
— Господин… — начала было я, и веревки упали к ногам. Ректор и слова не произнес.
— Кого ты там совратила?
— Я…
Не знаю, что заставило меня промолчать. Сделав шаг в сторону и выглянула из-за широкой спины мужчины, что пугал своим ледяным спокойствием и ужаснулась. Тонкие сиреневые нити пронзали всех присутствующих на площади, заставляя корчиться и извиваться от боли, раскрыв рты в безмолвном крике. А вокруг была тишина. Пугающая, давящая тишина. Он не произнес ни одного заклинания и не произвел ни одной манипуляции.
Я задыхалась от этой тишины, от увиденного, от безжизненных глаз некроманта, который, не двигаясь, уничтожал больше сотни человек.
— Вы же их всех убиваете!
Мой крик растворялся в гнетущей тишине и безмолвном крике умирающих. Казалось, ректор не слышал моих слов и не видел моего лица. Уставившись в одну точку, чуть выше моей макушки, он стоял, сверкая глазами и контролируя сиреневые нити, которые сокрушали врагов. Полное отсутствие эмоций.
— Эль…
Голос утопал в тишине, растворяясь без остатка. Я пыталась найти источник этого голоса, но не могла. Все без исключения, лишь раскрывали рты, но не произносили ни звука. У кого-то изо рта пошла кровь, кто-то рухнул на колени. Я следила за тем, как они умирали, и ничего не могла сделать.
— Эль…
— Барсик?
В отличие от всех остальных звуков, мой голос, как и голос ректора, был слышен отчетливо. А вот все остальное было стерто. Каким образом, кот смог прорвать завесу тишины, мне неизвестно, но глаза начали искать черное пятно. Он стоял около ближайшего дома, спрятавшись за телегу, наполненную соломой.
— Об…и ..о
—
Кот выглянул из-за колеса, сделал два шага и повторил.
— Обн.м. .го
— Я не слышу.
Неразумное тело само понесло в сторону существа, что попыталось сделать еще несколько шагов ко мне. Но неожиданно, нити, что удерживали умирающих людей, сверкнули ярким светом и погасли только тогда, когда вернулась на свое место.
— Обними его, — рыкнул кот и, развернувшись, убежал в спасительную даль, а точнее, спрятался за телегу.
Обнять ректора? Он в своем уме?! Некромант в прямом смысле этого слова, уничтожает поселение. Я не то что прикасаться, я смотреть в его сторону боюсь.
— Об…
Тяжело вздохнув, я крепко зажмурила глаза и обняла мужчину за талию, вцепившись в рубашку. Ухо, что аккурат расположилось в области могучей груди, услышало, как дыхание на миг остановилось, после чего сердце начало замедлять свой бег. Где-то над головой со свистом втянули воздух. и хриплый голос произнес:
— Refugium*.
За широкой спиной, в которую я вцепилась двумя руками, раздавались: плач, хрип, кашель, но это не имело никакого значения. Мужская ладонь опустилась на спину и притянула к себе еще ближе. Некромант прижимал меня к себе так, словно я была единственным, что удерживало его от массового уничтожения людей. Глупо, конечно, но это мысль заставила улыбнуться.
— Вы же не убиваете без причины, — напомнила я.
— Желание сжечь тебя на костре — достаточно весомая причина.
— Люди ужасны.
— Люди трусливы. Вот и все.
Я нехотя отодвинулась, чтобы посмотреть в посеревшие глаза.
— Вы чуть было их всех не убили потому, что они трусливы?
Ректор ухватил одной рукой за талии и вернул меня в исходное положение. Вторая рука прижала голову к груди, прежде чем я расслышала произнесенное шепотом.
— Нет. Потому что я трус!
Дверь в дом тетушки он открыл магией. Магией же и пододвинул себе стул, присаживаясь напротив отца.
— Добрый вечер!
Пьяный взгляд устремился в сторону гостя.
— Кто такой?
— Гекат Соун — ректор первой магической академии в нашей стране. Спешу сообщить, что Ваша дочь смогла собственными силами поступить в мое учебное заведение, самостоятельно научилась читать и одна из лучших в боевых магических искусствах.
Ого! Вот это он меня расхвалил. Интересно, как много книг придется протереть от пыли за такую щедрость.
— Ой! — послышалось со стороны лестницы. Далее последовал звук падения, и очередное, — Ой.
— С прискорбием готов признать, что повинен в том, что Эль приехала домой на празднование Нового года. Я, знаете ли, был лишен родителей, почти с рождения. — Мое сердце больно сжалось, от его слов. Захотелось снова обнять его, но вместо этого сжала частично сожженное платье и продолжила смотреть в пол. Не могла заставить себя посмотреть на мужчину, что оставил меня на верную смерть. — Будучи сиротой, мне казалось, что не существует весомой причины, отказываться от семьи.