Плутовка против некроманта. (Не) желанная для ректора
Шрифт:
Следом за этими воспоминаниями пришли и другие: «А теперь представь, как это у тебя забирают, и ты понимаешь, что больше никогда не сможешь это иметь», — сказал король. В моей жизни нет никого и ничего, что я боялась бы потерять.
— Нет, — ответила честно.
Одинокая луна за окном, возле которого мы остановились, скрылась за тучей, а я снова подумала, что хотела бы хоть раз в жизни быть кому-то нужной настолько, насколько нашему ректору была нужна его любимая.
— Это хорошо.
Мои глаза встретились с глазами Рэма. Они поменяли цвет на зеленый. Как же все-таки это красиво. Хотела
— Ой, дур-р-рак, — прокомментировал подслушивающий наш диалог кот. Интересно, когда он вернулся? Я точно видела, как его черный хвост скрылся за поворотом.
— Брысь! — топнул ногой друг.
— Ой, дур-р-рак, — повторил он и все-таки ушел.
— Я хотел предложить тебе более близкие отношения, чем те, что у нас есть сейчас, — с улыбкой на губах сообщил Рэм.
— Это как? — не поняла я.
— Ну, чуть больше времени проводить вместе. Получше узнать друг друга. Я бы хотел знать о тебе все. Что тебе нравится, что не нравится. Чего бы хотела, а отчего готова или желаешь отказаться.
Может, это то, о чем говорил некромант?! Рэм хочет узнать обо мне больше. Может, если мы будем больше знать друг о друге, то и дружба будет крепче?!
Казалось, что я упускаю важную деталь. Сердце так и кричало в груди, но я не могла понять, о чем. Последнее время сердце слишком часто подходит. Постоянные перепады настроения, вечная тяжесть при мысли о том, как затягивается рана ректора. Разрастающаяся ярость от осознания его отсутствия в академии. Так и хочется привязать его к тому креслу, где он периодически сидит, закинув ногу на ногу, и распивает алкоголь.
— Да, конечно, — дала я ответ на вопрос, смысл которого не понимала.
— Правда?
Еще чуть-чуть, и Рэм пустится в пляс. Я улыбнулась другу. Всегда такой серьезный и собранный, он последнее время все больше походил на мальчишку. Или это я слишком много времени провожу с угрюмым и сдержанным ректором?
На сердце снова стало тяжело.
— Тогда, — друг подошел вплотную, приложил ладонь в моей щеке и нежно улыбнулся. — До завтра, принцесса.
— До… до завтра.
Я, может, и дернулась бы от такой резкой перемены, но не успела. А вот то, что у Рэма очень нежные руки, заметить успела. У того же Агата, который любит щипать меня за щеки, когда я пытаюсь говорить серьезно, они грубые. Впрочем, как и у ректора. Впрочем, как и у меня. Видимо, нежные руки — это удел богатых людей. Интересно, а ректор богат?
Я тяжело вздохнула. Каждому свое. Агат, Рэм и я никогда не интересовались семьями друг друга. Словно сговорившись, мы удачно избегали любых разговоров о личной жизни за пределами академии. Я лишь однажды обронила фразу, что домой мне ходу нет, а Агат поведал о своей большой семье и необходимости им помогать. Может, поэтому мне с ним всегда было проще. У нас один социальный статус, а Рэм, как оказалось, наследник всего семейного богатства.
Платье становилось все тяжелее и тяжелее. Стоять и дальше, размышляя о чужом богатстве, было глупо. По крайней мере, до тех пор, пока на мне этот наряд. Я уже было развернулась, чтобы добраться до покоев, когда меня схватили за руку.
— Слышь, болезная, есть разговор.
Не то чтобы я была
— Это что, мое платье?
— Нет! — Ни секунды не сомневаясь, соврала я. — Стэлла, что случилось?
Девушка оглядела меня с головы до пят. Отодвинулась, оглядела еще раз, кивнула своим мыслям и вновь перехватила за руку.
— Не здесь, пойдем к тебе.
А-а-а, не-е-ет. Вот кого-кого, а эту гадину я к себе не пущу. Мало ли что она вытворит. Мне к кому потом бежать за помощью?! Выдернув руку из цепкого захвата, между прочим, тоже нежных рук, я сложила свои (к досаде, грубые, как у дровосека) на груди и ответила, твердое и бесповоротное:
— Ну уж нет! Если чего надо, говори здесь.
Она открыла рот, чтобы возразить. Уж я-то знаю ее выражение лица, которое готово дать отпор. За их с Агатом перебранками наблюдаю не первый год. Я не Агат, но была готова к противостоянию. Противостояния не получилось, так как за спиной раздалось:
— Кто мне объяснит, что две юные леди делают посреди ночи в коридоре академии?
И вроде бы никаких эмоций в голосе, но повеяло холодом. Сердце крутанулось в груди и вернулось на место, оставив после себя легкий ветерок, гуляющий где-то в области живота. Одновременно захотелось обернуться, чтобы посмотреть в серые глаза, и оказаться как можно дальше от них же.
— Доброй ночи, господин Соун.
— Доброй ночи, мисс, Самарин. Расскажете мне, что здесь происходит?
Я старалась не дышать. Вот везет же мне. Ушла бы минутой раньше и смогла б избежать встречи. Спиной чувствовала жар тела мужчины, от которого веяло ледяным спокойствием. Как это вообще возможно? Сделав глубокий вдох, я обернулась, намереваясь врать напропалую, но не успела.
— Мы с Микой примеряли новые платья. Заодно решили прогуляться, поболтать. — Скажите, ей же идет?
— Очень, — ответил некромант.
Я же не знала, что меня удивляло больше: то, что в голосе ректора появилась хрипотца (а я была уверена, что это признак раздражения), или то, что белокурая красавица бессовестно, нагло, а главное, глупо врет. Какие платья? Какие прогулки? Никто в академии ни за что не поверит, что мы с ней можем нарочно встретиться в стенах академии, да и за ее пределами тоже, чтобы поболтать?!
— И что же такого важного вы хотели обсудить посреди ночи?
Он что, издевается? Гекат Соун, пожалуй, единственный, кто мог быть настолько равнодушен к происходящему вокруг, что упустил столь важный нюанс, как лютую ненависть по отношению друг к другу двух учащихся, стоящих перед ним.
— Э-э-э, — протянула я.
— Мальчиков, конечно же, — выдала Стэлла. А затем ухватила меня за руку и потащила в сторону комнат для девочек. — Спокойной ночи, господин Соун.
Ошарашенная произошедшим, у меня даже не было сил сопротивляться. Я просто последовала за девушкой, которая умудрилась оставить ректора без ответа.
— А теперь, — она провела меня в свою комнату и закрыла дверь, прежде чем сказала: расскажи мне, куда пропадают маги?
Глава восемнадцатая — Вынужденная поездка