Пляшущие тени
Шрифт:
Пока я ехал в такси к себе в квартирку, на другой конец города, я стер ее номер из памяти телефона. Это был отличный вечер, и быть может, еще полгода назад мне бы захотелось увидеть ее еще раз, потом еще, и еще много раз видится с ней, встречаться. Оля была замечательной девушкой.
А я был «минус», лжец и адепт черных сил, которые отнимают и ничего не дают взамен.
Я ехал в такси и смотрел на яркие цветные огни реклам и иллюминацию, горящие в ночи, которые сливались в бесконечный поток, в сияющие линии. Меня захлестывала особенная, ночная эйфория.
Ну и пусть «минус», пусть мне никогда не быть с этой девушкой. Потому
А у меня — у меня целая ночь. Много ночей. Много ярких огней и черных вихрей, и пляшущих теней.
И уже не зеленоглазое такси под одноименную песню Боярского из магнитолы несло меня через огромный город. Сама ночь несла меня, подхватив черными крыльями.
Я наслаждался ночью. Я дышал ей, я жил ночью.
И казалось, я мог слышать трепетный стук сердец всех тех, с кем меня свела эта ночь и этот город. И можно было унестись прочь из мира людей, куда-то вверх, выше туч и лунного света.
Пляшут зыбкие тени. Ночь! Тьма клубится над шпилями сталинских высоток, над изящной иглой телебашни, над Воробьевыми горами и зубцами кремлевских стен.
Тьма клубится над готическими соборами Праги, над безлюдными арктическими пустынями, над громадными нью-йоркскими небоскребами и шумными парижскими бульварами.
Тьма царит над миром. Наслаждайся восхитительным сном, говорил я себе, пока не пришла пора пробуждения.
Пока не озарили мир первые солнечные лучи.
5. Сигнальщик
На небо начинает медленно наползать голубоватый утренний свет. Зажигаются в просыпающихся многоэтажных домах первые ядовито-желтые огни, загромыхает в тишине приехавший в соседний двор мусоровоз. Начинают рассыпаться сны и таинственные видения. Сменяются отвратительным писком будильника, шумом воды в туалете, безвкусным кофе и промозглым утреннем холодом.
Наступает новый день.
Тянутся на привычную работу тысячи сонных хмурых людей, заполняют тесные вагоны метро, грязные автобусы и выстуженные автомобили. И я вместе со всеми.
Сегодня я был на ногах с самого раннего утра.
Управляющий принял решение о специальных мероприятиях. Начальство было уверено, Никита в городе, но где именно установить не могли. Поиски Никиты, проведенные специальными службами, не увенчались успехом.
Управляющий пошел на беспрецедентные меры. Все сотрудники Конгломерата, способные к поискам энергетических следов, были разбиты на двойки, каждая двойка получила по району. Сегодня с самого утра почти вся наша организация, включая внештатных сотрудников, добровольцев и специалистов, откомандированных в Москву из регионов, вышла на улицы.
Мы должны были найти иголку в стогу сена. Просеять море решетом.
Моя должность в Особой группе как нельзя лучше соответствовала этим мероприятиям. Работа «сигнальщика» в этом и заключается. Шляешься, болтаешься. Потом вдруг берешь след. Начинаешь трезвонить, бить в набат. Прибегают ответственные лица и решают вопросы.
Спрятав руки в карманах пальто, я не спеша брел по одному из спальных районов Москвы.
Исследовал окружающий мир, ловил отголоски эмоций.
Детская
Мир обычных людей. Полигон для наших экспериментов, предмет пристального внимания спецслужб Конгломерата.
Согласно полученным от Иштвана инструкциям, я должен был встретиться в условленном месте с дежурившей по этому же району сотрудницей. Это обычная практика — одна голова хорошо, а две лучше. Сначала бредешь из точки А в точку Б, собираешь свои впечатления, потом делишься с сослуживцем, потом проходите маршрут вместе.
Сотрудница опаздывала. Придя на условленное место, я сел на длинную пустую скамейку, стал изучать окружающий скверик, шуршащий ярко-желтой листвой.
Я уже начал злиться, когда увидел в конце скверика девушку, которую назначили мне в напарницы.
Девушка несла себя через сквер, длинно и торжественно переставляя по асфальту высокие каблуки сапог. Желтые листья, слетая с деревьев, кружились и падали вокруг нее.
Я узнал ее. Черт, ну что за напасть?
Оксана шла, как по подиуму, переставляя каблуки сапог один перед другим, спрятав руки в карманы короткой куртки. Вид у нее был немного заспанный, волосы собраны на затылке в подобие пучка перьев.
— Я тут не причем, правда, — сказал я, поднимая вверх руки. — это начальство виновато.
Оксана остановилась напротив меня, зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой.
— Не выспалась, — призналась она. На миг в ее глазах промелькнуло мечтательно выражение. Кажется, даже щеки порозовели.
Мне очень захотелось выругаться матом.
Я вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой. Оксана поморщилась.
— Пошли, — буркнул я, вставая. — Работать надо.
— Ох, работник, — сказала она насмешливо, неторопливо щелкая каблуками следом за мной. — Суро-овый. Куда понесся так?
Я поглядел на нее через плечо, отвернулся.
— Может, хоть кофе выпьем? — усмехнулась она.
— Нет.
— Не верю своим ушам! Ты же вроде настаивал на свидании. А теперь, когда я сама тебя зову, отступать? Эх, мужчины…
— Пусть хахаль тебя по кофейням водит, — сказал я, растягивая губы в улыбке.
Глянул на нее через плечо.
— Что, завидно? — тихо сказала она, глядя исподлобья. Вишневые губы сжались.
Я сдержался. Просто отвернулся. Дальше мы шли молча.