Пляшущие тени
Шрифт:
Свободной от пистолета рукой он залез под полу шубы, вытащил оттуда тонкий прут. Он светился тусклым светом, озаряя салон теплым зеленоватым светом.
— Слушайте, — сказал я, от этого зрелища даже позабыв про ту ситуацию, в которой мы оказались. — А она ведь работает! Черт побери, значит, весь этот бардак был не зря! Хоть это радует…
Он поймал мой взгляд в зеркале заднего вида, рассмеялся.
— Иген, — кивнул он. В зрачках его отражался зеленый свет. — Не зря, Денис… Выезжай.
12. Срединное
Мы выехали за пределы поселка. Оксана с мрачным застывшим лицом держала горящий тускловатым огнем прутик Лозы. Теперь она должна была вести нас. Иштван с пистолетом наперевес, командовал мне, куда ехать.
Мы остановились посреди проселочной дороги, на полпути между коттеджным поселком и шоссе, когда прутик вдруг стал разгораться ярче.
— Здесь, — сказал Иштван. — Чувствуешь направление, Оксана?
— Налево, — расцепив губы, сказала она.
— Правильно, налево, — кивнул Иштван. — Хорошую молодежь вырастили, талантливую. Давай, Денис, поворачивай.
— Убъем же машину, — сказал я, когда колеса застучали по ухабам. — Не жалко?
— Новую куплю, — захохотал Иштван. — В этом мире, мальчик мой, только вечную жизнь не купишь. Но эту аксиому мы сейчас тоже подправим.
«Ауди» громыхала по ухабам, я ехал медленно, с трудом избегая древесных стволов, пока мы не достигли непроходимого бурелома.
— Дальше не пройдем, — сказал я.
— Надевай куртку и вылезай, — он распахнул дверь, вытащил за собой Оксану.
Я протянул Иштвану ее куртку.
— Прошу вас, — он галантно помог ей, пользуясь правда, только одной рукой. Второй продолжал целить ей в голову из пистолета.
Оксана шла впереди, держа в руках прутик, который мигал в предутреннем сумраке зеленым светом. Иштван следовал за ней, хрупая по снегу сапогами, в красной шубе Деда Мороза.
Я плелся сзади, спрятав руки в карманы «аляски».
Вокруг нас был промерзший сосновник с посеребренными инеем рыжими стволами.
— Зачем, Иштван? — спросил я. — Объясните, зачем вам это? Рисковать карьерой, положением, всем? В вашем возрасте… И вдруг такое.
— Вот именно, мой мальчик, — сказал он. — В моем возрасте! Я немолод. Можно бесконечно долго пить из людей их силы, пользоваться ими как дойными коровами, но молодости это не вернет. Мы стареем, дряхлеем, умираем. Закон жизни един для всех, даже для «минусов».
— Боитесь смерти? — спросил я. — Не хочется морщинистой попкой на сковородку, а? Там рогатые ребята вас ждут не дождутся, маргарина не пожалеют.
Мне хотелось разозлить его, заставить его показать эмоции.
— Да, — сказал он спокойно. — Боюсь. И не пытайся меня провоцировать, Денис. Все равно не получится.
Мы брели прочь от дороги еще минут двадцать, увязая в снегу по колено. Иштван не унывал, погонял нас
— Пришли, — сказала вдруг Оксана, останавливаясь.
Иштван заглянул ей через плечо.
Прутик горел ярким, ослепительно-ярким зеленым огнем, просвечивая сквозь ее узкие пальцы. Казалось, она сжимает в руках тонкую полосу света.
Мы стояли по колено в снегу, посреди поляны. Вокруг возвышались стволы сосен, и никаких необычных деревьев видно не было.
Оксана сделала еще один шаг, покачнулась, увязая в снегу. Я поддержал ее под локоть.
— Ты уверена? — спросил Иштван, внимательно вглядываясь в сумрачную чащу.
Вместо ответа Оксана сделал еще шаг, и еще, и еще. Остановилась, протягивая вперед руки, сжимающие Лозу.
— Все правильно, — пробормотал Иштван. — Вот оно.
Я поднял глаза и увидел.
Древо не спешило показать нам себя. Зеленое свечение прутика, озарив поляну, медленно потянулось вперед, к сосновым ветвям, закружилось, путаясь в них, обращаясь хороводами мельчайших зеленых песчинок. Зеленые искорки забегали по соснам.
И в зеленом свете между сосен вдруг показался старый ссохшийся ствол. Мертвые ветви, склонившиеся до земли, дрогнули, откликаясь на зеленый свет. Ветви ожили, потянулись навстречу Лозе.
— Вот оно! — повторил Иштван восхищенно.
Древо оживало. Медленно-медленно стало наливаться зеленым светом, разгораться этим изумрудным свечением изнутри. Как будто выступая из тумана, который постепенно рассеивался на глазах. Древо заискрилось золотой пыльцой, яркими цветными искрами. И налились светом пышные гроздья золотых ягод. Зрелище было невозможно красивым.
Оксана сделал еще несколько шагов, протягивая Лозу вперед.
— Что ты делаешь?! — рявкнул Иштван, потрясая пистолетом.
Она посмотрела на него.
— Вы что, не видите? — огрызнулась Оксана. — Оно хочет, чтобы мы вернули ему его часть.
— Опусти руку, — Иштван навел на нее пистолет.
Оксана не послушалась. С ненавистью посмотрела на Иштвана, вытянула руку еще сильнее.
В глазах Иштвана зароились крохотные смерчи. Зрачки его стали черными и узкими, как у змеи.
— Считаю до трех, — напряженно сказал он. — Эги!
— Прекратите! — закричала Оксана. — Нечего пугать! Я не буду вам подчиняться!
Я встал между Оксаной и Иштваном. Мы с ним встретились взглядами. Черное мельтешение уже полностью заволокло его глаза.
— Денис, я не шучу, — сказал Иштван. — Лучше не лезь.
— Уберите пистолет, — сказал я.
— Денис! — крикнула Оксана. — Не надо, Денис! Пусть стреляет, герой чертов!
Она продолжала тянуть руку вверх, и Лоза, коснувшись ветвей Древа, дрогнула, по ней побежали яркие золотые искры, озаряя Оксанину тонкую кисть.