Пляшущие тени
Шрифт:
Управляющий ждет от тебя результатов. Так покажи ему, на что способен.
Непринужденно оглядевшись, я пересел на соседний диванчик. На нем одиноко сидел Тролль. Курил, баюкая в руке стакан. Пить наш компьютерный гений не умел, и потому пребывал уже в полувменяемом состоянии.
— Тролль, как дела-то вообще тут, без меня?
Он перевел на меня осоловелый взгляд.
— Да, в принципе, все нормально. Ну, ходят слухи об очередном закручивании гаек… Ну, сплетни гуляют, кто-то с кем-то перепихнулся. Кого-то без премии оставили. Ерунда все.
— А ребята
— Да ну! — он махнул рукой. — Как всегда.
Я вопросительно посмотрел на него.
Тролль выпил. Затянулся сигаретой, закашлялся.
— Как же надоели мне все, — сказал он с чувством. — Офисный планктон долбаный.
— Ты где таких слов набрался?
— Мошки, — сказал Тролль, глотнув из стакана. — Злая мошкара, знаешь, как это бывает? Вот такие мы, «минусы». Это наше лицо. Злые, эгоистичные лицемеры… Надоели мне все.
Отлично, парень, подумал я. А может, это ты сделал? Через тебя много информации проходит. Гигабайтами через твою берлогу уходят в историю все наши темные делишки. Может, это ты разнюхал про историю с Лозой? И решил отыграть свою рпг, только теперь вживую?
— Управляющий тоже надоел? — спросил я.
— Не-е, — Тролль посмотрел на меня с пьяной улыбкой. — Ну, ты что? Управляющий хороший дядька.
— Подожди-ка, Тролль, — сказал я. — Значит, ты считаешь, что весь основной состав оперативных служб Конгломерата — мошкара и лицемеры?
— Конечно, — сообщил Тролль и снова приложился к стакану. — А знаешь почему?
Он вдруг приблизил свое лицо к моему, и торопливо забормотал, захлебываясь словами. На очках его поблескивали блики горящего камина. С забытой сигареты, тлеющей в его пальцах, невесомыми серыми хлопьями падал пепел.
— Посмотри, Денис, мы же… Мы как пауки в банке! Копошимся, мутим каждый что-то свое. Есть возможность утопить товарища — топи! Есть возможность пролезть по головам повыше — лезь, карабкайся! Дави их всех к ядрене фене! Мы не можем доверять друг другу. Я — тебе. Ты — мне. Влад — нам обоим. И так далее. Круговая порука со знаком «минус»… Мы же хронические лгуны. Мы изнанка человечества, черная плесень. Минусы. Минус на минус дает плюс только в математике… У нас другое, Дэн, минусы с минусами не дружат.
Я покачал головой. И в ответ на его слова, и отметая свое первоначальное предположение. Нет, никак это не мог быть Тролль. Он расхлябанный, ненадежный, замороченный на своих виртуальных мирах. Он болтун. Но не предатель.
— Знаешь, Тролль, — сказал я ему. — а я верю в дружбу…
Тролль откинулся на диван. Затянулся сигаретой, обсыпав себе джемпер пеплом. Он выговорился, а слушать меня ему было не интересно.
— Я думаю, — продолжал я, обращаясь скорее к себе самому, чем к нему. — Дружба это все-таки не совместное распитие водки и обсуждение общих проблем и знакомых. Друзья это те, кто не продаст. И кого не продашь ты. Ни за какие деньги. Ни за какую власть и ни за какие сокровища мира. Хоть мы и плесень, и минусы… С этим, конечно, трудно спорить.
— С новым годом! — сказал Тролль, не глядя на меня. — Увольняться надо к чертовой
Досадливо морщась, я поднялся с дивана.
Я вышел на крыльцо, нацепив «аляску», уселся на ступенях, закурил.
Как банально звучат правильные слова, сказанные вслух. Глупо и банально.
Кругом было белое зимнее спокойствие. Где-то на окраине поселка трещали фейерверки. Предвестники той канонады, которая начнется после полуночи. Яркий свет падал на меня сзади, через высокие окна, и я мог отчетливо увидеть свою тень, распластавшуюся по широким ступеням. За спиной скрипнула дверь.
— Чего хмурый такой? — негромко спросил Влад.
Он подошел к лестнице, облокотился на перила. Щелкнув зажигалкой, закурил.
— Да так, — сказал я. — Забавно просто, сижу вот сейчас, тут на ступеньках, и вспомнил ночь, когда началось все это… Когда я узнал о том, что есть «минусы» и прочее. Тоже дача была, правда не такая шикарная, тоже в доме орала музыка, народ тусовался, и луна светила сквозь тучи. Только было намного теплее…
— Те-еплее, — передразнил Влад. — Ты еще скажи, что тебе захотелось все повернуть вспять, а?
— Да хрен его знает, Влад, — я пожал плечами. — Я сам выбрал свой путь, Чего теперь жалеть? Но знаешь, чем дальше, тем чаще мне бывает холодно. Холоднее, чем раньше.
Он насмешливо крякнул.
— А ты носочки шерстяные надевай.
— Да ну тебя, я же не в прямом смысле.
— Да я понял, — Влад затянулся сигаретой. — Добро пожаловать на темную сторону, Денис… Знаешь ли, чтобы оценить яркость света, надо поглубже погрузиться во тьму. Все познается в сравнении. В этом счастье.
— А может, нам счастье не полагается? — спросил я. — Ну, просто не положено. Бывает же так. У нас и так много преимуществ перед остальными. А счастье — это уже слишком жирно. Мы как паразиты высасываем жизни из людей, питаемся их эмоциями. Может, у нас вообще нет душ…
— Да и не надо, — сказал он.
— Что?
— Не надо мне счастья никакого эфемерного. Главное, что я волен выбирать свой путь. Нет большего счастья, чем свобода.
— Хм, наша свобода… Она же… Она прежде всего свобода от самих себя. От той крохотной искорки, что теплится в каждой душе. Мы стараемся затоптать, заплевать ее, залить помоями. Замазать жирной черной краской. И с остальными поступаем так же. Мы несвободны. Мы всегда поступаем так, как твердит нам наш эгоизм. Но в этом наше рабство.
— Я знал, — сказал он глухо. — Ты не изменился. Внутри. Слишком мало в тебе этого, черного. Ты пока еще не способен…
Он махнул рукой, обрывая сам себя на полуслове, добавил бодро:
— Брось, Дэн, пошли бухать!
Затушив окурок, Влад пошел обратно в дом.
— Не способен на что? — спросил я, оборачиваясь.
Его спина скрылась за дверью. Дверь скрипнула, захлопнулась.
А ты способен, Влад? Такой смелый, решительный. Живущий по своим жестким принципам. Больше всего на свете ценящий свободу. Способен ты пойти против Конгломерата? Подменить один прутик на другой, например. Какая мелочь, и какие последствия…