Пляска богов

Робертс Нора

Она заставила себя рассмеяться, но продолжала упираться руками, чтобы его губы вновь не лишили ее способности рассуждать.

— Нет. Далеко не совершенна. Думаю, что это будет здорово. Действительно здорово. И, скорее всего, это в конце концов случится. Но все гораздо сложнее, Ларкин.

— Мы сами делаем вещи простыми или сложными.

— Нет. Иногда они такие, какие есть. Ты совсем не знаешь меня.

— Блэр Мерфи, охотник за демонами. Вот о чем ты в первую очередь думаешь — тебя так научили. Но это далеко не вся ты. Конечно, сильная

и храбрая.

Она хотела возразить, но Ларкин прижал палец к ее губам.

— В тебе есть не только бесстрашие и долг. У тебя нежное сердце. Я видел — во время обручения Гленны и Хойта. Ты суетилась с цветами и свечами, потому что хотела порадовать их. Ты понимала, что они любят друг друга и что это очень важно. Так мило с твоей стороны.

— Ларкин…

— И ты страдала. Все твои раны внутри, тщательно спрятаны от посторонних глаз. Страдание заставляет тебя чувствовать себя одинокой, считать, что так и должно быть. Но ты не одинока. Я знаю, что всю жизнь ты сражаешься против зла, ни разу не сойдя с выбранного пути. И, несмотря на это, ты можешь улыбаться, смеяться и плакать, глядя на двух любящих людей, которые клянутся друг другу в верности. Я не знаю, какой у тебя любимый цвет или какую книгу ты читала в последний раз, когда у тебя выпадала свободная минутка, но я понимаю тебя.

— Не знаю, что с тобой делать, — произнесла Блэр, когда к ней вернулся дар речи. — Правда не знаю. Непривычное чувство. Мне казалось, что я все должна знать заранее.

— Никаких сюрпризов? Я рад, что могу изменить привычный ход твоей жизни. Ладно, раз уж раздеть тебя не получается, почему бы нам не прогуляться?

— А… Мы с Хойтом утром уже прочесали лес. Уничтожили троих.

— Я же не сказал «охотиться». Прогуляться. Просто прогуляться. До захода солнца еще далеко.

— Ах да…

— Надень рубашку или куртку. Пойдем на кухню, захватим тебе что-нибудь. И заодно возьмем коробку печенья.

Какое непривычное ощущение, подумала Блэр, — гулять по полям под лучами послеполуденного солнца. Без всякой цели. Не преследование, не разведка, не охота — просто прогулка. Вооружившись мечом, дротиком и печеньем.

— А ты знаешь, что Хойт останется здесь с Гленной, когда все закончится?

Откусив печенье, Блэр бросила на Ларкина удивленный взгляд.

— Здесь, в Ирландии? Кто тебе сказал?

— Мы поговорили с Хойтом, когда ухаживали за лошадью. Да, здесь, в Ирландии. В этом доме. Киан подарил им его — и землю тоже.

— Киан отдал им дом? — Блэр откусила печенье. — Невероятно. Я знаю — то есть слышала, — что некоторые вампиры отказываются от крови. Человеческой крови. Ходят слухи, что кто-то из них живет среди нас, совсем как люди, не убивая. Но я никогда не верила в эти легенды.

— Притворяться человеком и быть им — разные вещи. Что касается Киана, то я доверяю ему больше, чем большинству людей. Наверное, все дело в том, что он прожил долгую жизнь.

— Скажи это Лилит. Она в два раза старше его.

— У демонов тоже должен быть выбор, правда?

Пойти тем путем или этим. И каждый поступает по-своему. А ты вернешься в Чикаго, когда все закончится?

— Не знаю. — При мысли об этом у нее по спине пробежал неприятный холодок. — Наверное, уеду в другое место. Возможно, немного поживу в Нью-Йорке.

— Там, где Гленна. Она показывала мне картинки. Может, немного побудешь в Гилле? Устрой себе каникулы.

— Каникулы в Гилле. — Блэр покачала головой. — Красиво звучит. Может быть. Несколько дней. — Все равно ее возвращения никто не ждет.

Они дошли до кладбища и разрушенной часовни. Здесь вовсю цвели цветы, а в высокой траве шуршал ветер.

— Тут лежат мои предки. Странное чувство. Никто не рассказывал мне о таких далеких корнях.

— Тебе грустно?

— Не знаю. Может, немного. Хойт привел меня сюда, чтобы показать, где мои истоки. — Блэр коснулась каменной плиты с увядшим букетом, который она положила несколько дней назад. — С Нолы и началась наша семейная традиция. Она была первой. Наверное, один из ее детей стал охотником. Не знаю, кто именно, да и, наверное, никогда не узнаю. Но точно один из них.

— Ты изменила бы это, если бы могла? — Ларкин обнял ее за плечи.

— Нет. — Она посмотрела ему в глаза. — А ты можешь отказаться от своего дара?

— Нет, даже за все золото Зеленых Гор. Особенно теперь. Потому что теперь совсем другое дело. Когда ты будешь в Гилле, — сказал он, продолжив путь, — я повезу тебя в Фэйри-Фоллз. Устроим там пирушку.

— Опять про еду. — Блэр достала печенье и сунула ему в рот.

— Будем плавать в озере — там вода чистая, как хрусталь, и теплая. А потом я буду любить тебя на мягкой траве, а радом будет греметь водопад.

— И про секс.

— Еда и секс. О чем еще так приятно мечтать?

«Да, в чем-то он прав», — признала Блэр.

И нельзя отрицать, что незатейливость этой полуденной прогулки оказалась неожиданным подарком, гораздо более ценным, чем можно было предположить.

— Синий, — сказала Блэр. — Мой любимый цвет.

Ларкин коротко улыбнулся, взял ее за руку и больше уже не отпускал.

— Посмотри, какой чудесный вид.

Она увидела Гленну и Хойта, застывших в объятиях друг друга на аптекарском огороде. Вокруг них все цвело, залитое солнечными лучами. Рядом с Гленной стояла корзинка с собранными травами, а сама она крепко прижималась к Хойту.

— Слышишь пересмешника? — спросил Ларкин, и Блэр тоже услышала веселую трель.

В этой минуте чувствовалась какая-то спокойная простота, неуловимая и в то же время вечная. «Настоящее чудо, — подумала Блэр, — такая обычная вещь, соединение двух сердец посреди всего этого ужаса».

Она поняла, что только здесь поверила в чудеса.

— Именно поэтому мы победим, — тихо сказал Ларкин.

— Что?

— Поэтому они не смогут одолеть нас. Мы сильнее их.

— Не хочу портить тебе настроение, но физически они гораздо сильнее обычного человека.