Пляска богов

Робертс Нора

Высокий вампир попытался прыгнуть на нее. Его глаза загорелись красным огнем, а те, кто сидел поближе, могли разглядеть его клыки.

— Вампирами не рождаются. Эти чудовища не появляются в результате зачатия и не растут в материнской утробе. Вампирами становятся. В них превращают людей. Укус вампира либо смертелен, либо заразен. Некоторые зараженные становятся их слугами — полувампирами. У других выпивают почти всю кровь, подводят к самому краю жизни. И тогда, если жертва попробует кровь того, кто напал на нее, она умирает,

чтобы восстать из могилы. Но уже не человеком, а вампиром.

Блэр продолжала описывать круги на безопасном расстоянии от пленников.

— Так они могут превратить в вампира кого угодно — вашего ребенка, мать или любимого. И тогда этот человек уже не будет вашим ребенком, матерью или любимым. Он станет таким же демоном, одержимым жаждой крови, которая заставляет его убивать и разрушать.

Она повернулась, и вампиры за ее спиной натянули цепи и отчаянно завыли, не в силах дотянуться до нее.

— Вот кто идет к вам. Их сотни, а может, и тысячи. Вот с кем вам придется сражаться. Сталь не может их убить. Только ранит.

Блэр повернулась и чиркнула кончиком меча по груди одного из вампиров.

— Их раны кровоточат, но быстро заживают. Такая рана даже не в состоянии задержать вампира. Но есть оружие, несущее им смерть. Это дерево.

Она выхватила дротик и направила на меньшего вампира; он отпрянул и съежился, защищая грудь.

— Нужно проткнуть ему сердце. Еще они боятся огня. — Схватив факел, Блэр взмахнула им, и вампиры неистово заверещали.

— Они ночные охотники, потому что прямые солнечные лучи убивают их. Но вампиры могут прятаться в тени или выходить из убежища в дождливый день. Убивать, когда солнце скрыто облаками. Крест обожжет их, а если вам повезет, то и прогонит. Святая вода оставляет на них ожоги. Если вы хотите воспользоваться мечом, нужно отрубить им голову.

Блэр подумала, что тоже чувствует настроение толпы. Волнение, растерянность и первые признаки страха. Но больше всего недоверия. Они по-прежнему видят перед собой людей, закованных в цепи.

— Таково ваше оружие, — а также ум, и отвага — против существ, более сильных, быстрых и жестоких, чем вы. Если через месяц мы не будем сражаться, если мы не победим, они сожрут вас.

Она умолкла, ожидая, пока к ней подойдет Мойра.

— Осторожнее, — шепнула ей Блэр.

— Не волнуйся. — Принцесса сжала руку Блэр и повернулась к растерянной толпе.

— Морриган называют богиней войны, хотя она не участвовала ни в одной битве. — Мойра повысила голос, перекрикивая шум толпы. — Тем не менее я подчиняюсь ее воле. Это называется верой. Я не могу и не хочу просить вас верить в меня, как в богиню. Я женщина, такая же смертная, как и вы. Но когда я попрошу пойти со мной на битву, вы пойдете за воином. Доказавшим свою доблесть. Неизвестно, будет ли на мне корона, но я возьму в руки меч. И буду сражаться вместе с вами.

Она вытащила из ножен меч и высоко его подняла.

— Сегодня

на этом самом месте я уничтожу тех, кто отнял у вас королеву, а у меня мать. Я сделаю это ради нее. Ради вас. Ради Гилла и всего человечества.

Она повернулась к Блэр.

— Давай. Если любишь меня, — прибавила Мойра, видя, что Блэр колеблется. — Прошу как воин воина, как женщина женщину.

Блэр выбрала меньшего, хотя и он был фунтов на тридцать тяжелее Мойры.

— На колени, — приказала она, приставив меч к его горлу.

— Легко убить меня, когда я закован в цепи, — прошипел вампир, но все же опустился на колени.

— Да, легко. И мне жаль, что я не доставлю себе эту радость. — Не убирая меча, Блэр зашла ему за спину. Потом достала ключи, которые дала ей Мойра, и отперла замок, скрепляющий цепи. Воткнув меч в землю рядом с вампиром, она отошла.

— Что ты сделала? — вскрикнул Ларкин, когда Блэр вернулась на свое место в королевской ложе.

— То, о чем она попросила. То, о чем бы я сама попросила, будь я на ее месте. — Она посмотрела ему в глаза. — Если ты в нее не веришь, разве могут поверить они? — Блэр взяла его за руку. — Если мы в нее не верим, может ли Мойра верить в себя сама?

Отпустив руку Ларкина, она повернулась к ристалищу, надеясь, что поступила правильно.

— Бери меч, — приказала Мойра.

— Когда на меня направлен десяток стрел?

— Никто не будет стрелять, если ты не побежишь. Боишься сразиться с человеком на равных? Ты бы убежал той ночью, будь у моей матери в руке меч?

— Она была слабой, но у нее вкусная кровь. — Вампир скосил глаза на товарища, скованного цепью и привязанного к столбу, но тот был слишком далеко и не мог помочь ему. — На ее месте должна была быть ты.

Эта рана уже кровоточила в сердце Мойры. Слова вампира лишь разбередили ее.

— Ага, значит, вы зря ее убили! Ну вот, я перед тобой. Лилит простит тебя, если сегодня ты отведаешь моей крови? Тебе же очень этого хочется. — Острием меча она расцарапала себе ладонь. — Ты так давно не ел.

Мойра подняла руку, и капли крови упали на землю; вампир жадно облизнулся.

— Давай, убей меня и насыться.

Он выхватил меч и бросился вперед.

Мойра не стала отражать первый выпад, а повернулась на месте и ударила ногой, отчего вампир растянулся на земле.

«Отлично, — подумала Блэр. — Добавим к страху и голоду унижение». Вампир вскочил и ринулся на Мойру с той невероятной, недоступной человеку скоростью, которой обладают многие из этих существ. Но Мойра была готова к атаке. Возможно, подумала Блэр, она готовилась к этому всю жизнь.

Клинки зазвенели, и Блэр увидела, что, несмотря на преимущество в силе и скорости, вампир уступал Мойре в искусстве фехтования. Принцесса отбила его меч вверх, нырнула и вонзила клинок в грудь врага. Потом отскочила и вновь приняла боевую стойку.