Пляска одержимости
Шрифт:
Но отец не любил, когда его отвлекали, а затем молчали. А потому, вновь поклонившись, Цубаки коротко сообщила:
— Вместе с отделом внутренней безопасности была засечена попытка проникнуть в наши базы данных, — она скользнула взглядом по логотипу на стене, задержавшись на аккуратно выведенному названию корпорации. Помнится, оно делалось еще при жизни ее матери. — Взломщик так и не сумел вынести даже часть засекреченной информации, но, судя по всему, он пытался найти документацию по проекту «Химико»…
— Опять? Ты отвлекаешь меня ради такой
Тайтэн скривился, будто у него не было времени отвлекаться на подобное. Цубаки упрямо поджала губы.
— Этот случай немного отличался.
— Ну?
В голосе Тайэна наконец послышалось сомнение.
— Думаешь, это могли быть они?
Лицо отца было спокойно, но Цубаки внутренне сжалась. Ей не нужно было пояснять, о ком говорит Тайтэн. Были лишь одни люди, о которых он говорил подобным тоном, выделяя. Те, кто три года назад проникли прямо в эту башню и разрушил все, что отец так долго и тщательно выстраивал. Он боялся их; он ненавидел их. Помешался на этом имени, и теперь любая ниточка, ведущая к тем людям, была для него чем-то сокровенным.
Однако, она не сказала ему правду целиком.
Проникновение действительно было, но взломщику удалось добраться до информации. Не засекреченной, это правда. Проект «Химико» не интересовал таинственного гостя, но отчего-то он полез в архив съемок с камер. Очевидно, что он искал записи трехгодичной давности, и частично это было связано с «Химико», но он не пытался даже ступить на территорию, где его убили бы за доли секунды.
Это заинтересовало Цубаки настолько, что она вместе со своими товарищами решила пронаблюдать.
Однако, ей показалось странным, что он искал именно записи, а потому в ее голове то и дело возникали сомнения: а был ли гость связан с теми людьми, о которых говорил отец? Может, это был журналист? Но те гонялись за сенсациями, а не за старыми новостями. Пусть Харада и предложил ей пока пронаблюдать, Цубаки все еще сомневалась. Она решила сообщить об этом отцу, потому что посчитала это слишком опасной территорией; Харада тоже согласился, попросив, однако, не говорить все целиком, чтобы результат Тайтэна приятно удивил.
Чуть помедлив, она все же неуверенно проговорила:
— Я не могу утверждать конкретно.
— В смысле «я не могу утверждать»? — внезапно нахмурился Тайтэн.
Он поднялся с кресла и подошел к окну, при этом то и дело смотря на нее. Рука его потянулась к сигарам, лежавшим на подоконнике, и он закурил. «Вишня», продемонстрировали сенсоры. Цубаки давно не ощущала этого запаха — в последнее время они редко виделись вживую. Честно говоря… она в принципе очень давно ничего не ощущала.
— У тебя мозг размером с целый сраный этаж! Ты не можешь мне просто сказать «я не знаю»!
— Я не знаю.
— Не знает она… Поищи в записях с камер, сделай то, что ты обычно делаешь, свои фокусы. И чтобы потом информация оказалась у меня, окей? Если это и правда они, то…
Он взмахнул рукой, не договорив, но Цубаки
Отец был вспыльчивым, он умел держать лицо перед тем, кем нужно, но с ней он вел себя несдержанно, проявляя настоящую натуру. Как и со многими своими сотрудниками, что были к нему ближе обычного. Это пугало еще больше, потому как когда остальной совет директоров знал в Тайтэне человека спокойного, хитрого и рассудительного, пусть иногда и чрезвычайно эмоционального, то Цубаки…
Впрочем, лучше об этом не думать.
Коротко поклонившись, Цубаки кивнула.
— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.
— Да, да, — цыкнул тот. — Свяжись с отделом внешней разведки, пусть порыщут. И делай уже.
Затем, голограмма Цубаки растворилась в воздухе, оставляя отца в одиночестве.
Резко раскрыв глаза, Цубаки мысленно выругалась. Она обожала использовать голографические аватары, в конце концов, всегда было приятно притвориться тем, кем ты не был на самом деле — но и, как у всего хорошего, тут были свои проблемы: после этого голова начинала жутко раскалываться, в глазах двоилось, и, прижав ладонь ко лбу, она несколько минут просидела молча, пытаясь переварить все случившееся и не стошнить на пол.
Отец отреагировал весьма… ожидаемо. И приказ дал именно тот, о котором она и думала.
Некоторое время Цубаки сидела, съежившись в кресло, с закрытыми глазами. Так намного проще было сосредоточить мысли. Отвлечься от окружения: пустого полукруглого зала с огромными серыми плитами по стенам, множеством мониторов. Лишь в центре стояло нетраннерское кресло со множеством проводов, ее сокровище, позволявшее ей наблюдать за всем небоскребом разом, стоящее чуть на возвышении, словно пьедестал. Пустая камера, вот, что это было. Ее кабинет. Если его можно было так назвать.
Когда позади нее раздался звук открываемых дверей, она медленно развернулась туда лицом — со всеми проводами, подключенными к позвоночным портам, это было несколько проблематично, но она уже приноровилась. Даже с одеждой. Из-за всех тонких технических особенностей приходилось шить ее на заказ, а потому никакой классики, только полуспортивные прорезиненные вещи. Отец был недоволен, но выбора особого у них и не было. Он все цеплялся за образ матери, ходившей в роскошных кимоно, но матери уже давно как не было.
Пора было отвыкать, пронеслась в голове злая мысль.
В дверях ожидаемо стоял Харада в своем модном костюме с иголочки и невероятно лукавым взглядом. Он сверкнул белозубой улыбкой в качестве приветствия, после чего направился к ней. В ответ Цубаки лениво помахала ему рукой, и, когда он опустился на ступени рядом рядом, призналась:
— Я с ним поболтала.
— Ага?
— В общем, он ожидаемо послал меня к внешней разведке.
— Ну конечно, — Харада искривил губы в легком оскале. — Не хочет вынуждать своего сыночка работать с людьми, которые устроили тогда… ну, то, что устроили.