Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка
Шрифт:
Окропив барана люстральной [57] водой, врачеватель взял в одну руку жертвенный нож, а в другую — сосуд для жертвенной крови.
Взмах опытной руки хирурга, и теплая струя темной крови полилась в чашу.
Валерия Руфина отвернулась. Ей едва не сделалось дурно.
Хвала богам, твердое плечо бактрийца подвернулось. Девушка оперлась о него, чувствуя лопатками мускулистое тело мужчины.
О, Венера, сжалься над своей дочерью!
Девушка чувствовала, что теряет голову. Сон она уже давно потеряла.
57
Вода
Еще пару взмахов жертвенного ножа. На заботливо подставленный арабом поднос выпал парующий кусок темного мяса — печень, по которой следовало прочесть волю великих богов.
Соран незамедлительно приступил к гаруспиции, пока печень еще жила своей жизнью в отрыве от тела. Он внимательно осмотрел все линии, начертанные на органе природой и богами. При этом произносил положенные формулы, призванные облегчить гадание.
Юный камилл тоже сунул длинный нос в блюдо, но как не присматривался к бараньему ливеру, ничегошеньки там не разобрал. Только увидел, что печень явно расширена. Не иначе, сказался принятый круторогим алкоголь.
Хвала Баалу, Митре, Артемиде-Натайе, Атаргатису, Зевсу Кюриосу и Хубалу, что фламин не досмотрел. А то не миновать бы им с Ромулом взбучки.
— Боги изрекли свою волю! — наконец-то оторвавшись от созерцания бараньей требухи, торжественно возгласил Соран из Эфеса, обращаясь к послу и всем присутствовавшим.
При этом лицо врачевателя было встревоженным и озабоченным.
— Люди, покушавшиеся на жизнь и здоровье посла Квинта Тинея Руфа, не являются ни демонами, ни колдунами…
Три человека вздохнули с видимым облегчением. Сами подозреваемые, находившиеся здесь же и по такому случаю вновь закованные в кандалы (арабчонок перевел узбекам слова гаруспиции), а также их современник.
— …Однако, — продолжал врач, исполнявший роль фламина, — пребывание их в нашем мире грозит великими бедами и потрясениями. Поэтому лучше всего будет предать их смерти немедленно и не сходя с этого места…
Проконсул одобряюще кивнул. Север и еще несколько темнокожих охранников посла с готовностью обнажили мечи, ожидая приказа.
— Но можно и подождать несколько дней до игр, — закончил Соран Эфесский. — Все равно преступникам предстоит умереть на арене. Так отчего же не развлечься? Боги не возражают…
— Быть посему! — утвердил волю богов Квинт Тиней Руф.
Суровый приговор нимало не испортил «мишке Гамми» ни настроения, ни аппетита.
Все в руках Аллаха и в воле его, здраво рассуждал Мирза, ободряя чуть приунывшего Рафика. Совсем не обязательно, что во время «гладиаторских боев» (так он окрестил предстоявшие состязания) им выпадет печальный жребий. Не исключено, что они станут победителями. Тогда, по местному закону, их могут освободить (разумеется, журналист рассказал узбекам об этой традиции). Поэтому надо тренироваться. А пока есть возможность, то следует пить, есть и веселиться. Как писал любимый Спитаменом-ака Омар Хайям:
То, что судьба тебе решила дать, Нельзя не увеличить, ни отнять. Заботься не о том, чем не владеешь, А от того, что есть, свободным стать.«Обреченным на смерть»
Рафик взялся куховарить. По всем правилам замариновал шашлык, используя для этого пожертвованное Садаем вино и душистые травы. Пока мясо напитывалось соками, нукер поставил в казане томиться жирный бешбармак.
— Нет, право слово, как же хорошо жить! — промурлыкал Рахимов с такой миной, словно только сегодня ему открылась эта удивительная истина.
Подняв кубок с плещущимся там красным хорезмийским вином, Мирза предложил тост.
— Давайте выпьем, друзья, за то, чтоб жизнь каждого из нас была долгой и счастливой!
Под одобрительный гул легионеров он осушил сосуд и тут же закусил ароматным шашлычком, который ему первому с пылу с жару поднес верный телохранитель. Вертела с жареным мясом пошли по кругу. Потом и бешбармак подоспел.
— Между первой и второй перерывчик небольшой! — потер руки Рахимов. — Ходжа, наливайте, не жалейте вина! Один раз живем!
И, не удержавшись, таки процитировал рубай Хайяма, отчего-то целый вечер приходившие ему на ум:
В колыбели — младенец, покойник — в гробу: Вот и всё, что известно про нашу судьбу. Выпей чашу до дна и не спрашивай много: Господин не откроет секрета рабу.Что-то его на одну тему клонит, подумал журналист, а вслух сказал:
— Мирза! Побойся Аллаха. Пророк ведь запретил правоверным пить вино. А ты еще и праведников соблазняешь.
Мигнул в сторону разом насторожившегося Зуль-Карнайна, с сомнением поглядевшего на сжимаемый им в руках бурдюк с вином.
— Ай, брат, — философски рассудил Мирза. — Ты же сам говорил, что до хиджры еще целых пятьсот лет. Пророк еще не родился. Отчего бы не повеселиться напоследок? Наливайте, ходжа…
Вино запрещено, но есть четыре «но»: Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино. При соблюдении сих четырех условий Всем здравомыслящим вино разрешено.Глава десятая
MORITURI SALUTANT [58]
Ристалище близ города Топрак-Кала, Хорезм, Кушанское царство, 118 г.
Словно сам Митра заказал погодку к своему празднику у творца Ахура-Мазды.
День выдался нежаркий и безветренный. В самый раз для священных состязаний.
С утречка пораньше посол с дочерью и малой свитой, куда, как всегда вошли офицерский состав центурии, толмач Зуль-Карнайн и медикус Соран Эфесский, посетили торжественное богослужение в главном городском храме. Валерия, само собой, упросила отца (не без содействия Марка Сервия) взять с собой в город и пленного бактрийца.
58
Обреченные на смерть приветствуют тебя (лат.).