Пляжный клуб
Шрифт:
Распалившись от таких мыслей, она провела нежным розовым пальцем по спине Марибель. Не будь Габриеля, Сесили, наверное, влюбилась бы в белокурую подружку.
Та вздрогнула и, проснувшись, приподняла голову. К щеке прилип песок.
– Господи, Сесили, – вздохнула она. – Как ты меня напугала.
– Ну, прости, – ответила та. – Не ожидала тебя здесь увидеть. Ты говорила с Маком?
– Не хочу я с ним разговаривать.
– Хочешь, – возразила Сесили. – Иначе бы ты тут не лежала.
– Сегодня праздник, – буркнула Марибель. – На
– Скучаешь? – поинтересовалась Сесили.
– Конечно.
– И я – по Габриелю, – призналась та. За неделю до роспуска учеников они были близки десять раз (однажды их застала уборщица). Так что к приезду родителей вся промежность у нее горела.
– Это другое, – ответила Марибель. – Вы с Габриелем пока вместе.
– Ну да. – Сесили не очень представляла, что там такое у них творится, у Мака и Марибель. Была какая-то некрасивая ситуация, и оба не находят себе места. – Сейчас я тебе такое расскажу…
– Андреа Крейн съехала? – отрезала Марибель. – Скажи, что это так.
– На следующей неделе уедет, – ответила Сесили. – Но ты не волнуйся, Мак ночует у Лейси.
Марибель закрыла лицо руками.
– Не хочу я знать, где и с кем он ночует. Тошно.
– Я хотела сказать тебе… – Сесили немного выждала, когда Марибель обратит на нее все внимание или хотя бы когда Мак уйдет на задний план. – Что я не поеду в колледж.
Марибель очень удивилась.
– Вот еще! Поедешь как миленькая.
– Нет, – отрезала Сесили. – Я написала заявление на академический отпуск. Мне восемнадцать, имею право.
– Только не говори, что собралась в Бразилию.
– Именно. А еще в Аргентину и Эквадор. И в Венесуэлу. Мы с Габриелем решили попутешествовать.
Марибель распустила волосы и вновь собрала в пучок, который торчал на макушке, как кнопка.
– Свихнулись все, что ли, – пробормотала она. – Родителям уже сообщила?
– Нет. Но я уже коплю на поездку. Поразительно, сколько мне отвалили за такую тупейшую работу. – Сесили понимала, что рано или поздно родителям придется рассказать, хотя и лелеяла в глубине души мечту о том, как она сядет на самолет в Шарлотсвилле и полетит на юг, никому ничего не сказав. И если она будет регулярно звонить, то родители не почувствуют никакой разницы. – Наверное, они поставят на мне крест. Хотя тебе это пойдет на пользу, ведь «Пляжный клуб» перейдет тогда к Маку.
– Да какое мне дело? – воскликнула Марибель. – Я же сказала, все кончено.
– Еще помиритесь, – заверила Сесили. И тут услышала, что кто-то позвал ее.
– Мисс Эллиотт, – обратилась к ней какая-то старушка. У нее был грудной низкий голос. – Прошу прощения, мисс Эллиотт.
Пожилая миссис Хиггинс в ожидании застыла на террасе, выставив перед собой клюку. На леди был сплошной синий купальник с заткнутым на груди платочком. Сесили поднялась, отряхнула ладони и побежала к ней.
– Вам помочь, миссис Хиггинс? – Нередко дамам в возрасте требовалось опереться на чью-то руку, чтобы пройти
– Да, надеюсь, вы мне поможете. – Миссис Хиггинс принадлежала к числу старожилов, которые, как и майор Кроули, были членами клуба уже тысячу лет. – Я очень на это надеюсь. Встаньте рядом, милочка, посмотрите на пляж. Ничто вам не режет взгляд?
На ветру трепыхались края зонтов. Мистер Конрой в своих патриотических плавках неспешно пробирался к воде.
– Нет, миссис Хиггинс, увы. – Поди разбери, что она имеет в виду. – А что не так?
– Вот там, на пляже, двое черных, моя дорогая, – проговорила миссис Хиггинс. – Вот что не так.
У Сесили подвело живот. Выходит, тут люди неправильного цвета. Мистер Хейз выходил из океана. Миссис Хейз протянула ему подарочное пляжное полотенце, и он спрятал в него лицо, обтер руки.
– Да, миссис Хиггинс. Их фамилия – Хейз, – ответила Сесили. – Они члены клуба с девяносто пятого года.
Супруги были тихими спокойными людьми, которые любили и уважали друг друга. Мистер Хейз владел предприятием по производству офисной мебели в Нью-Джерси, а его жена работала в приемной комиссии Принстонского университета. У них были трое взрослых сыновей.
– Я видела молодого чернокожего, который здесь работает. Как там его?… Ванс? Это нормально, когда он раскладывает для меня пляжный зонт. Но, знаете ли, работать и отдыхать – две разные вещи, – продолжила миссис Хиггинс. – Не забудьте, милочка, я знавала еще вашего деда. И когда он был здесь главным, неграм членства не давали.
В голову Сесили залетела шальная мысль. А что если сейчас устроить миссис Хиггинс встряску столетия: «К вашему сведению, миссис Хиггинс, у меня черный парень. Я с ним сплю, и такого неистового блаженства вы, уверяю вас, в жизни своей не испытывали».
– Мы стараемся делать все для вашего удовольствия, миссис Хиггинс, – произнесла Сесили. Сейчас в ней звучал голос отца. Как раз это он и сказал бы старушке, если бы дочь отправила ее разбираться с начальством. По всей видимости, так и следовало поступить: свалить этот нелегкий вопрос на отца. Но раз уж она решила начать новую жизнь и поступать как взрослая, нужно набраться храбрости и действовать. – Впрочем, если вам неловко находиться на одном пляже с представителями других рас, вам, видимо, придется подыскать какое-то другое место для отдыха.
Послышался сдавленный всхлип – словно Сесили отдавила ей палец тяжелым ботинком. Сесили даже не оглянулась. Она гордо прошествовала по песку, представляя себя майором Кроули в победном марше на территории Германии, когда он искал уцелевших нацистов. С гордо поднятой головой и верой в правое дело – «Мы придушили фашистскую гадину!» – она вернулась к Марибель и опустилась подле ее полотенца.
– Что было надо старушке? – полюбопытствовала та.
– Да так, мелочи, – бросила Сесили. Она сидела, устремив на воду взгляд, а лицо ее пылало. – Расскажу сегодня родителям. Давай лучше про любовь.