Плюс пятнадцать ради успеха

Ручей Наталья

— Были съемки, поначалу все шло нормально: было трудно, но интересно. А потом мне предложили изобразить легкость полета. Мол, и с такой комплекцией, но в хорошем платье можно буквально парить. Концепция мне понравилась, и платье было отличным, но крылья в комплекте не шли, а изображать легкость предлагалось в прыжке на батуте. Я говорила им, что с батутом что-то не то, но… Тут как раз подвязался Корнев. И мы с ним поспорили. Всерьез. Увлеченно. До хрипа. Я ссылалась на здравый смысл, а он… — проводив прощальным взглядом исчезающего в дверях

стилиста, Лариса вздохнула. — Он пытался мне доказать, что высоко прыгать на плохо закрепленном батуте — это просто и безопасно.

— И что же теперь?

— Ну… — замялась подруга, а потом озвучила то, о чем я и так догадалась. — Узнаю, в какой он больнице — схожу, навещу. Если он дурачок наивный, не бросать же его в беде?

— Вряд ли его определят на стационар, — усомнилась я. — Скорее всего, сделают рентген, гипс, или что там понадобится, да отпустят домой. Так что проведывать не придется.

— Как? Совсем? А…

Внимательно посмотрев на подругу, с удивлением заметила не присущую ей растерянность. А потом вспомнила, что у меня есть то, что может ее отвлечь и, возможно, даже улучшить настроение, как и мне.

— Вот, — достав из сумочки пакет с пирожками, вручила их подруге и с улыбкой наблюдала, как она принюхивается, рассматривает содержимое, а потом, как бутон, расцветает вновь.

— Спасибо! Это то, что мне надо! Он же… мы целый день ничего не ели… И если его увезут… — Порывисто обняв меня, подруга поспешила на улицу, к еще не отъехавшей скорой помощи, выкрикнув на ходу: — Люблю тебя!

Она красной птицей выскочила из здания. А я наблюдала за ней через огромные окна и видела, как она переговаривается с врачами, что-то отвечает на замечание Корнева, все-таки усаживается в машину неотложки и уезжает.

— А это последнее заявление… — задумчиво протянул Степан. — Это она вам говорила или тому, кого не раз потоптала?

— Конечно мне! — заявила я гордо. — А Корневу еще предстоит постараться, чтобы заслужить такие чувства с ее стороны!

— Хм, — качнул головой мужчина, — а вот это сомнительно…

— Что именно?

— То, что он будет стараться. Вы бы предупредили подругу, а то вдруг она всерьез увлечется, а он… — Чтобы смягчить признание, охранник протянул мне утешительную конфетку. — Ему, говорят, мужчины нравятся, а не женщины. Даже такие необычные, как ваша подруга. Так что…

— Спасибо, — поблагодарив охранника, я бросила в сумочку предложенную им конфету и вышла из здания.

Поймав попутку, доехала до магазина у нашего дома и купила еще килограмм конфет, шоколадных, вкусных и разных. Потому что одной конфетой такие новости не заешь.

Глава № 24

За мыслями: говорить ли подруге о возможных сбоях в сексуальной ориентации стилиста, я выпила несколько чашек кофе и съела минимум сто граммов шоколадных конфет.

Конечно, перед сном без всего этого можно было и обойтись. С другой стороны, если бы не кофе и сладости,

я, пожалуй, уснула бы, не дождавшись, когда Лариса вернется. И даже Мурзик, то и дело громко завывающий оттого, что за ним по двору гоняются дети, мне бы не помешал.

Наглый кот. Просто наглый отъевшийся кот. Так кричал, увидев меня сегодня, так возмущенно сверкал глазами, сидя перед подъездом, что пришлось вернуться в магазин и купить для него угощение. «Ничего, — думала я, наблюдая за тем, как он мятежно перебегает из одного своего логова к другому, — ничего, после такого плотного ужина ему полезно подвигаться». К тому же дети хотели его просто погладить, потискать, а он строил из себя пушистого недотрогу.

Впрочем, не такого уж и пушистого: то ли он стал проигрывать в уличных драках с другими котами, то ли просто линять.

К подъезду подъехало такси, и из него, сверкая улыбкой, выпорхнула Лариса. Наблюдая за ней, я сразу поняла, что что-то не так. Во-первых, она никогда не демонстрировала зубы без повода, а здесь даже с балкона четвертого этажа их можно было с легкостью пересчитать. Во-вторых, она не обратила на бабушек на лавочках никакого внимания. И на их удивленный лепет о невежливости и неблагодарности, который понесся ей вслед.

— Привет, подруга! — раздался в квартире радостный крик, потом послышались шаги, и вскоре Лариса заглянула в мою комнату. — Ну как ты? Скучала без меня? Ого, теперь вижу, что нет. Конфеты… ух ты!

Нырнув рукой в вазочку, она лишила одну из конфет обертки и бросила в рот.

— Это все, что у нас будет на ужин? — спросила подруга, посмеиваясь.

— Нет. Еще будет твой откровенный рассказ, что случилось.

— А что случилось? — попыталась она заупрямиться, и даже легко рассмеялась, а потом наткнулась на мой взгляд, поняла, что притвориться не вышло, и устало плюхнулась в кресло. — Ничего не случилось, Ев… Ничего особенного, просто…

Она взяла паузу на раздумья, и я не торопила ее. Терпеливо ждала, пока исчезнет вторая конфета, третья. На четвертой Лариса успокоилась, отложила в сторону и конфеты, и пустые обертки, и с горячностью выпалила:

— Гей он!

— Все-таки? — хмыкнула я.

— Это его недовольство, этот взгляд… — вспыхнула возмущением подруга. — Я тряслась с ним в карете скорой помощи, я все рытвины и ухабы пересчитала, а он… Ева, если бы ты только видела его взгляд, когда я достала пирожки! Он смотрел так… так, что…

Потупив глаза, она тяжело выдохнула, а потом чуть слышно продолжила:

— И если бы только взгляд, он… Я хотела отдать их ему, а он подумал, что я собираюсь есть, и… Меня давно так не унижали… Мужчины так себя не ведут, а он…

— Так то мужчины! — справедливо заметила я.

— А он что?.. — Перестав рассматривать ламинат, Лариса перевела взгляд на меня, нахмурилась, припоминая мои слова, и ахнула: — Он что, действительно гей?!

— Так говорят, — я пожала плечами. — Возможно, на самом деле это не так.