Плюш

Лав Тея

21:20.

Плохо. Если потороплюсь, дойду до Центра искусства минут за десять. К счастью, Харви Тэйт живет в двух шагах от центра.

Я натягиваю на голову капюшон своей кожаной куртки и засовываю руки в карманы. Наш город в принципе безопасный, но никогда не знаешь наверняка. Я быстро пересекаю улицу и заворачиваю за угол. Фонари освещают совершенно пустые улицы. Изредка проезжают машины. Я перехожу дорогу и с облегчением вижу светлое трехэтажное здание Центра искусства. Рядом с ним есть небольшой сквер с фонтаном и парой кованых

лавочек. Я направляюсь именно туда.

Сегодняшняя ночь холодная. Я вжимаюсь в ворот своей куртки, когда оказываюсь среди безмолвных деревьев. Никого. Здесь нет никого.

Холодная волна разочарования сдавливает мою грудь. Я продолжаю топтаться на месте в поисках…

Кого?

Но я действительно думала, что он придет.

Вокруг меня лишь деревья, свет уличных фонарей, просачивающийся между ветвями, и освещенное тусклыми огоньками сигнализации здание.

Вдруг я слышу хлопок дверцы. Парковка находится прямо перед зданием, но я не решаюсь туда пойти. Расхаживая туда-сюда, я слышу звук шагов. Ритм моего сердца усиливается.

Из тени деревьев наконец-то появляется знакомая фигура. Тренер Фаррелл останавливается, заметив меня.

— Ты опоздала, — мягко произносит он.

Я облизываю губы и облегченно выдыхаю.

— Ты пришел.

ГЛАВА 6

25 февраля

— Вот черт.

Я тяжело вздыхаю, когда розовая лужица образуется на целой странице учебника по социологии. Поставив стакан с молочным коктейлем рядом с собой, я трясу книгой, чтобы стряхнуть капли. Но дело сделано, буквы размазаны, ущерб нанесен.

Сегодняшняя игра назначена раньше, поэтому я решила не ходить домой, а зависнуть в библиотеке и провести время с пользой. Если не брать в расчет испорченный учебник, то все идет по плану.

Раздел науки — это самый длинный и узкий проход в библиотеке с многоуровневыми и ступенчатыми стеллажами. Я сижу на полу в проходе, вытянув ноги. На моей школьной юбке красуется учебник с не самой приятной темой. То есть она достаточно банальна и избита, чтобы прямо сейчас издеваться над собой, зачитываясь социологией морали.

Это даже звучит как-то глупо.

Тем не менее, я погружаюсь в текст с головой и не сразу слышу вибрацию телефона. Быстро вынув его из сумки, я озираюсь в ожидании вездесущей миссис Локхарт, которая слышит наши телефоны даже если включен беззвучный режим. Я читаю сообщение и улыбаюсь экрану своего телефона.

СТРАННЫЙ БАРИСТА: Да. После игры. Я напишу.

***

23 февраля

Как только захлопываются дверцы, наступает тишина. Парковка возле Центра искусства практически не освещена, так что вряд ли кто заметит

припаркованный здесь внедорожник. Разве что охранник, но ему вряд ли есть до этого дело.

— Это твоя привычка или какой-то способ для чего-то, я не совсем понимаю, — произносит тренер Фаррелл.

Я смотрю на его лицо, освещенное тихо работающей аудиосистемой.

— Это был вопрос?

Он склоняет голову набок.

— Почему ты разгуливаешь одна по ночам?

Не могу сказать, что мне не нравится его забота. Но я не хочу видеть перед собой бурчащего тренера. Он совсем не такой.

— Не сработает, — говорю я.

Его поза расслаблена: руки лежат на руле, ноги широко расставлены. Он с интересом изучает меня, словно пытается понять.

— Что именно? — уточняет тренер.

Откинувшись на сиденье, я смотрю в лобовое стекло, вглядываюсь в темноту, окружающую город.

— То, что ты сейчас делаешь. Я ясно дала понять, зачем мы оба будем здесь, и вот мы здесь, и ты снова хочешь начинать подобный разговор: «О, мисс Роббинс, мы в тупике», «О, это неправильно, так нельзя».

Несколько секунд он молчит, и я даже не смотрю на него. Какой смысл начинать крутить эту пластинку заново, если мы оба здесь? Я устала.

— Ты права, — со вздохом произносит он. — Но я не отказываюсь от своих слов.

— И ты мечешься между зовом плоти и честью? — Я не хотела именно так интерпретировать этот вопрос. Но уже поздно.

Повернув голову, я не могу определить эмоцию на его лице. Либо едва сдерживаемый смех, либо недоумение. Может, и то и другое.

— Зовом плоти и честью, — повторяет он.

Хмыкнув, он широко улыбается и опускает голову. По вздрагивающим плечам не сложно определить, что он смеется.

— Ну, может, формулировка не совсем точная, — тараторю я.

Успокоившись, тренер Фаррелл поднимает голову, вновь глядя на меня. От его улыбки мое сердце плавится. Господи, я просто без ума от него.

— Ну а теперь серьезно, — теперь он не улыбается. — Даже не знаю, с чего начать. Наверное, с того, что я самый несерьезный и безответственный человек. Ведь если бы я был серьезным и ответственным, меня бы здесь не было.

С этим трудно поспорить. Но мне не совсем верится, что он именно такой. Возможно, мне есть за что на него злиться, но для этого можно подобрать другие определения.

— Можешь перечислять бесконечно, — отвечаю я, глядя на него из-под полуопущенных век. — Но поверь, я знаю.

Мы оба понимаем, что нарушаем определенные правила, что нужно быть осторожными.

— Я не знаю, что с этим делать, Вивиан, — признается тренер Фаррелл. — С нами.

От его мягкости в грубом голосе и от произнесенных слов я чувствую какую-то эйфорию. Мне не плевать на создавшуюся ситуацию, но я ощущаю прилив сил и уверенность. Так многое хочется сделать прямо сейчас. Например, накинуться на него и вновь ощутить под собой его твердость.