Плюсик в карму

Штефан Елена

– И это тоже, но позже. Сладкий напиток плохо сочетается с копченым мясом. Под мяско лучше первые два. Попробуем? – Ольга хитро улыбнулась. – Но я хочу получить благодарность за угощение: про напитки вы меня расспрашивать не будете. Спиртное – контрабанда с моей родины. А травы и специи ваши, местные.

– Я мог бы и заставить, – начал было Эрик, но вспомнил, какое амплуа сам себе определил. Он нынче не монарх, а один из друзей Раима.

– Безусловно, – легко согласилась Ольга. – Но симпатии к вам это насилие мне не добавит. Не люблю насилие, особенно исходящее от менталистов. – Оля встряхнула волосами, как бы отметая эту стихийно возникшую тему. – Эх, хотела зажмотить,

но раз у нас дегустация земных продуктов образовалась, то… Господин лавэ, нож и тарелочка найдутся? – спросила Оля, доставая лимон и поминая добрым словом оборотистую Серафиму.

За посудой пришлось телепортироваться на кухню, но Раим не жалел. По совету Оли он еще вытребовал у поваров кувшин морса, который и был модернизирован в подобие лимонада. И очень кстати – солености требовали попить, несмотря на наличие здешнего хлеба и кое-какой зелени.

 Настойка на местной специи господ особо не заинтересовала, разве что крепость отметили и качество очистки. Оля опять взгрустнула по анису и кардамону.

Старочка пошла на ура. 

Под сплетенки о дворцовых новостях и разговоры про недавние проделки щеночки ополовинили литровый шкалик. Эрику совершенно не нравилось, что залетная иномирянка (да-да, благословенная пустотой, он помнит) легко и непринужденно перетягивает внимание друга Раима на себя, просто заговорив о делах крепости. Да кому интересно, как они там департамент на уши ставили новой игрушкой для нгурулов? Выдумали тоже, нгурулов развлекать. Эрик, конечно, любит своего Прана, но это зверь для наездника, а не наоборот. А напиток хорош! Как бишь она его назвала? «Старилка»? Сама она старилка, хотя, надо признать, смотреть на нее все равно приятно. Такая раскованная – как будто не перед двумя мужчинами сидит, а вся в утреннем одиночестве перед туалетным столиком. Нога на ногу. Широкая юбка свободно очерчивает колено и стекает к туфельке. Пальчики вкруговую ласкают край стакана, ненавязчиво показывая, что тема дворцовых интриг ей неинтересна. И взгляд этот равнодушный из-под серой челки заставляет чувствовать себя не любимцем женщин, а прыщавым подростком.

Гость пьянел медленно и, вопреки просьбе, все старался выудить источник волшебного продукта. 

Олю, вымотанную дневным походом в город, изрядно вело, но ей нравилось – то редкое опьянение, когда голова кажется легкой, на душе светлая грусть, а тело приятно расслаблено. Ну, если не пытаться встать.

– ...да ничего особо тайного, господин Эрэл, – терпеливо отвечала она на очередную провокацию. – Все травки с вашего местного базарчика. Из земного только спиртное, сахар да семейный рецепт. И не надо спьяну лезть ко мне в голову, уважаемый! Вдруг снова чего-нибудь напортите, а медикус Дрири далеко.

– Опять вы, Ольга, себя от нас отделяете. Пора бы уж привыкнуть к новой жизни, – влез Раим со своей стандартной претензией. Задевали его эти «ваши местные» и «тут у вас».

Эрик же немного злился – чувствовал, что пьянеет. М-да, удивила землянка. Не сказать, чтобы он раньше крепкого не пил – попадалась ему огневка и пятикратной возгонки. Но та с ног сшибала как кувалдой. А этот напиток оказался обманчивым. В горло лился мягко, послевкусие имел приятное. Так и хотелось покатать его по нёбу, чтобы распробовать. Да и Ольга следила, чтобы закусывали. Хитрый амулет против опьянения все равно не справляется, а тот, что против ядов, еще не включился. А потому невыносимо заманчиво было поддеть эту неблагодарную.

– Дамочке не нравится новый мир? – получилось не в меру язвительно. Раим вскинулся, но Ольга только улыбнулась.

– А должен непременно нравиться? – Оля не хотела

бы ссориться, но алкоголь немного ослабил тормоза, да еще этот черный все время пытается сканировать. Не так топорно, как при первой встрече, но под серьгой заметно чесалось. Как медведь с болячкой в ухе, диагностировала она свое состояние. Благодушие стремительно испарялось.

– Отчего же вы согласились на переселение, раз вам так жизнь не мила? – Эрика немного раздражало своеволие Раимовой протеже. Как будто она мужчина. Равный из равных, а не престарелая... Эрик сглотнул поганое словцо. Не ради справедливости, а чтоб себя не унижать. 

– Отчего же не мила? – Ольга глянула остро и совершенно трезво. – С чего вы, драгоценный господин, простите, не знаю вашего титула, решили, что не мила? Очень даже мила. Моя жизнь. Дома. С семьей. В привычном комфорте. А не эта ваша... – она сглотнула ругательство, – не это прозябание.

– Но вы же согласились! Вы согласились на переселение! Ни один ходок не потащит переселенца без магического договора. Вам наверняка пообещали здоровье, молодость и, возможно, даже детей.

– Детей?

Ольга побледнела. Ледяной иголкой пробило – доченька. Анечка! Деточка, воспоминания о которой ей так милостиво и так жестоко подтерли.

– У вас была дочь? – изумился таинственный гость. Его, как и Раима, слегка контузило эхом лютой материнской тоски, и оба мага, не сговариваясь, одарили Ольгу успокоительным. Его величество стряхнул с пальцев привычное плетение, которым на тренировках без ограничений усмирял не в меру раздухарившихся бойцов. Очень сильное, но короткого действия. Ровно такое, чтобы идиот, впавший в ярость, отрезвел. Эрик не Ольге хотел помочь, свой душевный покой оберегал – забористые женские эмоции разъедали корку его эмпатических щитов как кислота. А Раим защищал Ольгу – его воздействие было сродни обезболиванию.

– Да, у меня есть дочь, – безэмоционально, как робот-автоответчик, подтвердила землянка. – Там. Дома.

– Там не считается, – отмахнулся черный.

– Это вы все не считаетесь, – все так же отрешенно произнесла Ольга, уставившись на свой стакан. – Это вы все – темный бред и гнусная шутка. Подленький поганенький мирок.

Раим был поражен. Поражен и даже оскорблен неприязнью, которую Ольга не смогла контролировать под успокоительным. Ее неприятие нынешнего существования Раим почему-то принял на свой счет.

– Но вы же сами согласились на переселение! – продолжал настаивать черный.

– А я согласилась? – совершенно искренне удивилась Ольга. – Я, ваше превеликое магичество Эрэл, этого не помню!

Раим усмехнулся. Эмоции эмоциями, а интуиция его помощницы не дремлет. Чует чуйка, что гостя надо как-то титуловать.

– Вот Павел помнит, – чувства возвращались к Оле все активнее, – и Серафима помнит. Докажите мне, что это было информированное и полностью осознанное согласие, и я оближу ваши сапоги! Задурили голову на пороге смерти, приволокли и выбросили как хлам. Зачем, спрашивается?

– А вам не разъясняли?

– Не соблаговолили. – Оля решительно налила всем еще. – Ваше здоровье! – выпила в один мах, не дожидаясь сотрапезников, и стукнула пустым стаканом. – Не соблаговолили объяснить. Ни Павлу, ни Серафиме. 

– Мы считаем, что переселенцы должны сами искать свое место в мире. – Эрик выпил и подивился трезвости Ольги, ведь даже не закусила.

– Поэтому Пашка оказался на аукционе в подавляющем волю браслете? Это вы называете «искать свое место»? А Серафима? Думаете, сильно мечтала заниматься уборкой в третьесортной цирюльне? Зачем вы вообще людей воруете, если они лишние? Не понимаю!