ПО 3
Шрифт:
И?
Какие вообще варианты?
Ну…
Будь на их месте я — послал бы в погоню сразу же, как только бы узнал о исчезновении чужого разведчика. И я бы не стал тратить время на размышления о причине его бегства.
А как поступят они?
Подумав пару минут, я сжал зубы, передавливая полоску мяса.
Даже если откинуть первый самый радикальный вариант, то все равно — они уже знают… они уже в гневе.
Да старики медлительны, плюс набитое мерзлыми трупами бомбоубежище не способствует излишней ретивости в его исследовании. Избавившись от меня, выдавив чужака прочь, они наверняка испытали
Едва они получили инфу о моем исчезновении, неторопливость их покинула, а ее место занял нарастающий страх смешанный с тем самым знаменитым и воспетым во многих старых романах чувством — липким и холодным подозрением. Если по мою душу тут же не отправили погоню, то…
Луковианцы умны и мудры. Они сразу поймут, что я мог исчезнуть лишь по крайне веской причине. И тут же рванут в бомбоубежище всей веселой шаркающей группой. Одно хорошо — рыскать им придется долго. Пусть там везде снег, но наследил я изрядно. Цепочки моих следов петляют, пересекаются, разбегаются… там настоящий хаос. Но они умны. А значит просто разделятся, уже зная, что в бункере нет опасности — иначе я бы предупредил — и пробегутся по всем следовым цепочкам, обращая внимание только на самое главное — есть ли следы раскопок, потревожен ли снег, есть ли недавно открытые двери? Если снежный покров не тронут — иди дальше. В конце концов они упрутся в основательно раскопанное место — тот самый завал со снова обрушенным сводом. Вот там, стоя у преграды, они переглянутся и…
Дальше опять все зависит от степени ума, быстроты и решительности.
Поняв, что здесь придется поработать лопатами — и неизвестно как долго копать, ведь они не в курсе протяженности завала — они либо сразу пошлют в погоню, либо же возьмутся за инструменты и с остервенением примутся раскидывать снег.
Кивнув, с удовлетворением ощущая, что получившие задачу мозги зашевелились, а шепот Столпа отдалился и ослаб, я потянул за рычаг и машина повернула, направляясь в обход одного из снежных холмов. Я двигаюсь точно по уже пройденному маршруту. Я двигаюсь по направлению до…
Далекая и слабая вспышка света будто обожгла меня. Вздрогнув, я отжал педаль скорости, бросил рычаги и, вскочив с кресла, метнулся к боковым стеклам выступающего кокпита. Прижав лоб к холодному стеклу, я несколько секунд неотрывно смотрел на источник света — три подрагивающих огня, что почти слились в один туманный световой шар, идущий точно по моему следу.
Машина… меня преследовал чужой вездеход.
— Вариант два — буркнул я и поспешил обратно к водительскому креслу — Это хорошо… это хорошо…
Я кое-что узнал о своих противниках. Да… противниках. Доброе союзничество, похоже, закончилось. И вряд ли теперь обиженные донельзя луковианцы будут писать нам поздравительные открытки.
Судя по количеству прошедшего времени, луковианцы послали за мной преследователя после того, как наткнулись на завал. Ну или пытались послать погоню с самого начала, но у них что-то не заладилось со сбором ловчей команды или запуском техники. Но как не крути, они еще не успели узнать, что в конце заваленного коридора
И что это мне дает? Да ничего не дает — у них есть рации.
Переведя машину на средний ход, я дернул за рычаг, меняя направление и уходя с маршрута.
Я не собирался вести погоню к родному Бункеру. И не собирался тащить их к Апостолу.
Почему?
Потому что я украл сердце телепортационной машины. Пусть у нее разбит адресный механизм, но сама машина в рабочем состоянии. Не нужно быть докой, чтобы пройти по моим следам до консоли и обнаружить в ее крышке зияющую дыру. Следующее, что им надо сделать — обратить внимание на прозрачные трубы и на сами стены, что почему-то не покрыты вездесущим инеем. А трубы еще теплые… Любой достаточно разумный индивидуум легко сложит слагаемые наблюдения и поймет — Охотник упер что-то вроде источника питания, что оживлял всю иноземную технику с ее красной бурлящей смазкой.
И?
И все…
Это как кража единственной атомной бомбы из арсенала. Такое захотят вернуть. Любой ценой. Даже ценой войны.
Это слово обожгло и взбодрило.
Война?
Об этом я не думал.
Пусть я считаю себя волком-одиночкой, но луковианцы вполне справедливо считают меня жителем земного Бункера.
Вот черт…
Чуть скорректировав направление, углядев и запомнив на всякий случай пару ориентиров, я повернул машину задом к Столпу и попер прочь, двигаясь к зоне, где находится кольцевой вал из разрушенных при падении сбитых крестов. Благодаря смене курса я опять увидел преследователя и обнаружил, что источник света приблизился. Их машина быстрее…
Странное потрескивание из консоли заставило меня подпрыгнуть в кресле. Только не поломка! Я замер за рычагами, боясь что-то сделать. Еще потрескивание — на этот раз длившееся в два раза дольше… и в салоне машины послышался знакомый голос:
— Охотник… Охотник… прием… Панасий на связи. Ты слышишь? Прием…
— Обалдеть — пробормотал я, глядя на замигавший световой индикатор над парой рычажков.
— Слышишь меня, Охотник? Ответь.
Не отвечать? Глупо. Общение даже с врагом ценно возможностью узнать что-то полезное. Щелкнув рычажком, чувствуя себя глуповато, я произнес:
— Панасий? Охотник на связи. Как слышишь меня?
— Слышу отчетливо, Охотник — в голосе старика послышалось облегчение — Ты в порядке? Ушел так внезапно. Чувствуешь себя хорошо? Может мы чем обидели тебя ненароком?
— Почему преследуете меня, Панасий? Только не говорите, что я забыл у вас что-то и хотите вернуть.
Прерываемое шипением помех молчание длилось секунд семь, прежде чем старик осторожно произнес:
— Ты ведь что-то забрал? Оттуда…
— Забрал — легко признал я.
— За завалом нашел?
— За завалом.
— Что там?
— Телепорт — буднично сказал я — Могу и ошибаться, но как по мне там самый настоящий зал для телепортации.
Приподнявшись, машина преодолела снежный вал, чуть продавив его, и пошла дальше, пройдя над открывшейся ледяной трещиной.
— Телепортация… — ожил наконец Панасий и в его голосе слышалось нескрываемое удивление — Это…
— Неожиданно?
— Более чем.
— Кто еще нас слышит, Панасий?
— О чем ты, Охотник? — голос луковианца дрогнул.