По Алтаю

Сапожников Василий Васильевич

В западном истоке Каратыра также поднимается несколько вершин, но они расположены не так правильно и возвышаются отдельными группами. Особенное внимание обращает двойная вершина, состоящая из острой пирамиды с северной стороны и плоского купола с южной. Седло между ними выполнено снежными полями с востока и запада; восточное поле немного оледенело и окаймлено мореной. С этой вершины и других, поставленных глубже, и начинается западный исток Каратыра. Высота двойной вершины достигает 3 365 м (рис. на стр. 393).

Между хребтами восточной и западной стороны истоков прямо на северо-запад от базиса открывается широкое седло (2 900 м); оно находилось немного больше версты от базиса, и я решил выяснить -- куда оно ведет. Отправив своих молодых

спутников вниз к палатке, я с одним проводником предпринял восхождение на хребет восточнее седла. Я поднимался довольно пологими, хорошо выглаженными ледником гранитными скалами и скоро достиг водораздела. За седлом открывалась долина которая падала уже в другую сторону, к северо-западу, и верстах в десяти от седла загибалась на запад. С обеих сторон она обставлена хребтами с острыми, частью снежными вершинами. В глубине ее у поворота на запад появлялся лес. У самого седла голубело небольшое озерко, из которого направлялась небольшая речка, подкрепляемая боковыми ручьями.

Чтобы лучше рассмотреть новую долину, я поднялся к востоку по гребню гранитного хребта до первой сопки, имеющей высоту 3 150 м; я увидел еще более глубокие части долины, дальние остроконечные горы правой стороны и пришел к заключению, что передо мною открывается один из истоков Монгольского Канаса. Исследованиями 1909 г. это окончательно подтверждено и дополнено важными фактами. По западную сторону этого истока Канаса на хребте выделяются несколько снежных вершин с ледником средних размеров; я относил этот ледник тоже к системе Канаса, но потом оказалось, что вероятнее относить его к системе р. Сом (см. маршрут 1909 г.).

Осмотрев сверху еще раз котловину восточного истока Каратыра и послушав пение уларов, я начал очень круто спускаться в Каратыр. Мне приходилось обходить отвесные стены и осторожно спускаться по крутым россыпям, рискуя обрушиться вниз вместе с каменным обвалом. Наконец, мы были внизу и быстро дошли до нашей палатки.

Таковы истоки Черной Кобдо, которые когда-то представляли сплошное дно ледника, занимавшего всю долину до Кобдоских озер включительно, а может быть и еще дальше.

Мне нужно было бы остаться еще здесь на день, на два, но приехал урянхаец Жян и, указывая на начинающееся ненастье, торопил спускаться вниз. Барометры упали и тоже не предвещали хорошего. Горы все гуще обкладывались тяжелыми облаками. Пришлось согласиться и отправиться к оставленному каравану.

Теперь мы уже не пошли в каменное болото левой стороны Каратыра, а держались гривы правой стороны. Через час езды, уже в сумерки, мы достигли котловины с правой (западной) стороны от Каратыра. Отсюда вытекает значительный правый приток, берущийся из небольшого ледника. Близ его устья и ниже описанных каскадов левого притока мы перебрели на левый берег. Через три часа быстрого хода уже в полной темноте мы добрались до палаток, расположенных против долины и перевала Талклы.

Река Ком. Канасское озеро. 4 августа. Я проснулся в 5 часов утра, когда было еще совершенно темно, и прислушался к мягкому шелесту чего-то падающего на полотно палатки. Выйдя наружу, я увидел совершенно зимний ландшафт; все склоны и дно долины были покрыты слоем снега местами до поларшина толщины; только извилистая полоса реки чернела среди сплошного белого покрова. Палатки провисли под тяжестью сырого снега, и потребовалась немедленная очистка, чтобы они не легли. Утро было совершенно ясное и блеск снега слепил глаза хуже, чем на леднике. Двигаться на перевал было бы безрассудством, так как тропа из-под снега не видна, а перевал Талклы обещал быть серьезным. Пришлось переждать, пока хоть немного растает снег.

В 11 часов проводники направились искать брод и нашли его только через час. После глубокого и каменистого брода нужно было на правом берегу отыскать едва приметную тропу среди плотной заросли полярной березки. И здесь выручил Жяп, который долго носился вверх и вниз по

заросшему склону. Подъем оказался весьма удобным по тропе, вьющейся между гранитными валунами и кустами коралловокрасной березки. Мы держались левой стороны речки Талклы и скоро подошли к каскадам, которые она образует при выходе из довольно большого озера. Озеро достигает полутора верст длины; с обеих сторон оно обставлено крутыми, гранитными стенами, которые выше переходят в конические вершины. Большая часть склона еще была покрыта свежим снегом и лишь у самого берега начали обтаивать или крупные камни, или те же красные кусты березки. Тропа привела к северному берегу озера и здесь потерялась, так как вся неширокая полоса между водой и гранитной стеной была завалена целым хаосом крупных камней. Проводник Жяп по каким-то признакам довольно уверенно вел с одного камня на другой; между камнями нередко встречались топи. Путь этим каменным болотом крайне труден, и вьючные лошади, несмотря на всю осторожность проводников, несколько раз падали на-бок, но все пока обходилось сравнительно благополучно. Только у верхнего конца озера лошадь Благовещенского сделала неудачный прыжок с одного камня на другой и полетела кубарем, всадник ударился грудью о камень так сильно, что в течение полминуты не мог вздохнуть; боль в груди не оставляла его в течение целой недели, и нужно только порадоваться, что это падение обошлось ему сравнительно дешево.

Выше озера мы поднялись немного вдоль протока и обогнули слева второе, меньшее озеро. Еще небольшой подъем, и мы очутились в тесном цирке, запертом со всех сторон неприступными стенами. Напрасно мы напрягали глаза и изощряли наблюдательность, чтобы найти хоть некоторое подобие выхода. Но Жяп очень уверенно шел по направлению к леднику, который залегал в глубине цирка, и, казалось, выходил в нашу долину; хотя он был на этом пути в первый раз, но умел находить тропу даже под снегом (рис. у стр. 400).

Около трех часов дня мы подошли к стене ледника и тут же увидели боковую тесную долину, которая падала между крутыми склонами в юго-западном направлении в глубокую долину р. Ком. При ближайшем осмотре оказалось, что ледник дает речку в ту же сторону. Очевидно, современный небольшой ледник представляет собою ничтожный остаток крупного когда-то ледника, который сползал в оба ущелья хребта -- западное и восточное, и, следовательно, принадлежал к типу перевесных ледников. Высота перевала 2 946 м.

Спуск с перевала сначала был не крут, но часто попадались топи; долина, сжатая гранитными стенами, местами перегорожена высокими моренами; и один спуск с высокой крутой ступени был очень неудобен. С обеих сторон, и особенно с левой, склоны разорваны тесными ущельями, из глубины которых с шумом стремятся боковые притоки, отчего река ниже гранитной ступени делается довольно полноводной. Долина реки имеет характерную форму выпаханного ледникового русла и в настоящее время представляет почти сплошное топкое болото, ярко зеленеющее сочными зарослями травы. Сочная альпийская прерия имеет тот же растительный состав, что и в Русском Алтае, например: Ptarmica alpina D. С, Saussurea latifolia Ledb., Cirsium heterophyllum Ail. var indivisa.

Часов в пять мы встретили первые группы листвениц, а в 6 часов остановились на сухом пригорке над шумящей рекой под крупным однобоким изуродованным кедром. Впереди прорезалась глубокая долина Кома, густо поросшая хвойным лесом, над которым громоздились остроконечные снежные вершины главного хребта. С переходом на юго-западную сторону, как и нужно было ожидать, общий характер ландшафта резко изменился. Склоны зазеленели высоким альпийским лугом, над которым запестрели бабочки, а в траве затрещали кузнечики, в лесу запели птицы; несмотря на высоту нашего стана в 2 435 м, было по-летнему тепло, и все переоделись в легкое платье. Небо было безоблачно; очевидно, холодная и дождливая погода кончилась; а тут еще сознание -- что трудный перевал позади, и у всех создалось веселое праздничное настроение (рис. у стр. 400).