По Алтаю

Сапожников Василий Васильевич

Долина Монгольского Канаса, идущая к озеру, имеет очень крутые склоны; само озеро с запада заперто также недоступными склонами. Одним словом, попасть в самое верховье Монгольского Канаса по долине едва ли возможно, и единственный путь пролегает через Канасский перевал и долину Бутеу-Канас, т. е. через русские пределы.

Взяв румбы буссолью и сделав фотографии, мы отправились вдогонку каравана; шли довольно торной тропой по правой стороне от Бутеу-Канаса. Долина покрыта хорошим лугом, совершенно не использованным кочевниками. От верховьев до устья реки четыре часа ходу.

Перед устьем тропа разветвляется; более торная пересекает реку и уходит влево к Канасскому перевалу -- следовательно,

в пределы Монголии; вторая идет правее -- на пикет Укок.

У выхода долины она дает уступ, и здесь Бутеу-Канас прорывается каскадами в тесном коридоре из круто поставленных глинистых сланцев. Здесь заночевали.

12 июля в четырехчасовой переход знакомой дорогой мы достигли таможенного пикета на Укоке и начали подготовляться к выступлению в Монголию через перевал Улан-даба.

Глава двадцать третья

От Укока до Белой Кобдо. В истоках Аксу. Разъезд в Южный Канас. На оз. Даингол. Открытие ледника на Мустау

(13--28 июля)

От Укока до Белой Кобдо. 13 июля в пятичасовой переход прошли в восточном направлении в систему Калгутты до выхода реки из щек, где мы стояли в 1905 г. По словам одного попутчика киргиза, перевалы из Калгутты, носящие названия речек Аргамчи и Эльбесин, в верховье сходятся, и спуск в Монголию один, вероятно, в верховье Джиргаланты или Цаган-гола, а вернее -- туда и сюда. Пройти этим перевалом мне помешало ненастье, которое могло разгрязнить тропу.

14 июля. Постепенным подъемом к 2 часам дня достигли перевала Улан-даба (или Кызыл-кезень) и так же постепенно спускались на р. Кызыл-кезень, одному из истоков р. Ойгур. Сначала идут поросшие кипцем склоны, но они скоро сменяются сухими щебнистыми площадями перемытых морен. На них появилась типичная Oxytropis trichophysa Bge, уже по большей части в плодах, а рядом Astragalus brevifolius Ledb. и A. argutensis Bge. Слева от Ойгура тянется хребет -- водораздел от р. Тархатты, а справа -- более низкий кряж между истоками Ойгура.

В 5 часов мы встали в значительном расширении долины, где небольшой левый приток образует зеленое болотце с хорошим кормом. Протекающий через болото ручей в версте отсюда впадает в Ойгур. Рядом с болотцем высокие морёны, на которых устроены киргизские могилки.

Вечер ясный, холодный.

15 июля. Дневка. Невысокие хребты, окаймляющие долину Ойгура, имеют округленные вершины, падающие щебнистыми красноватыми склонами. Широкая долина всюду носит следы ледниковой работы, но морены по большей части перемыты и в смысле растительного покрова представляют пустыню с редкими кустиками бобовых и злаков. Сам Ойгур течет в низких берегах и достигает трех-четырех сажен ширины. Вода совершенно прозрачна. В речке довольно много рыбы, особенно в ямах, иногда достигающих двух-трех аршин глубины. Сначала удочкой, а потом бреднем, поймали около пятидесяти харюзов. По горам, как и в соседней Тархатты, водится довольно много каменных баранов (аркар), а по долине -- дзеренов.

16 июля. Продолжая спускаться долиной Ойгура, то моренами, то небольшими сазами, через три часа мы подошли к китайскому караулу Калгутты при слиянии Ойгура и Джиргаланты. Здесь раскидано много дербетских аилов. Поиски начальника караула тайчжи были безуспешны: он уехал куда-то по своим делам.

Нашелся проводник урянхаец Ольчикпай,

которому уже [исполнилось] 60 лет. По его рассказам, он родился в долине Бухтармы, когда там не было ни русских, ни киргизов. Теперь он занимается извозом, бывал несколько раз в Кош-Агаче и потому немного понимает по-теленгитски и даже по-русски. В свободное время промышляет дзеренов и аркаров. Он взялся проводить до караула Чингистей. По дороге, узнав, что я иду в верховье Белой Кобдо, он сообщил, что есть более короткий путь к леднику Аксу, через верховье Харсалы, притока Цаган-гола и спускается в Нарын-су, левый приток Аксу. Мне было гораздо интереснее пройти в Аксу новым путем, чем повторять известную дорогу через Чингистей, но на мои просьбы проводить туда Ольчикпай решительно отказался, ссылаясь на то, "что он не имеет разрешения начальства".

В пятичасовой переход знакомым путем через Ак-кобу (маршрут 1905 г.) мы пришли в долину Цаган-гола. По пути я видел сотенные стада дзеренов, которые у нас на глазах перевалили гору, но были вне выстрела. Встали вблизи реки на берегу светлого озерка, запертого старыми моренами, в котором водится много мелких османов. Ночью волки почти у самых палаток зарезали четырех моих баранов.

17 июля. Вторично пытался склонить Ольчикпая к указанию пути на Харсалу и Аксу, но он попрежнему оказался тверд. Мне удалось еще узнать от него, что есть, хоть и трудный, путь через ледник Потанина в верховье Монгольского Канаса, причем нужно версты четыре итти льдом, но где именно -- я не добился толку.

Выступили в 9 1/2 часов. Цаган-гол перебрели немного выше стана у урянхайского аила; брод глубок, но удобен, без неожиданностей в совершенно мутной воде. На правом берегу встретили несколько лам в ярко-желтых халатах около палаток с флагами. За бродом идет крутой подъем на громадные старые морены, которые поднимаются на 200 м над берегом Цаган-гола и выполняют весь промежуток между рекой и ее правым притоком Кату. Морены пересекали полтора часа и потом спустились в долину Кату, которая здесь составляется из двух речек: первая вытекает из морен, а верховье второй отнесено довольно далеко на запад в тесное ущелье. Вершина Кату, вероятно, сходится в одном узлу с Харкалой и притом раздваивается.

За прозрачной Кату мы опять вступили в высокие морены, которые протянулись до нижнего оз. Как-куль и огораживают его с севера.

Дальше пошла опять знакомая дорога мимо озер Как-куль до перевала Ак-куль (3 часа 30 минут), [затем] спуск на высокое плато с оз. Каракуль, из которого течет р. Корумду-булак. Встали в 6 1/2 часов вечера у слива Корумду-булака из высоких морен. Два русла реки орошают довольно большую площадку с зеленым кормом и массой цветущего Pedicularis longiflora Rudolph. Лес оставался ниже. Проводник ездил за дровами в левый боковой лог и видел там озерко версты три в окружности.

Нижняя долина Корумду-булака выгорела от солнца и желтела, несмотря на группы листвениц по берегам. Вечер теплый и даже появились комары.

18 июля. Утром дождь, к полудню выяснило. В четырехчасовой переход достигли прежней дорогой оз. Онкатту и пикета Чингистей (см. маршрут 1906 г.). Хотя я прибыл рано, но новый начальник караула в ответ на мою карточку просил передать, что он занят и может принять меня только завтра. Это мне сообщили два урянхайца -- чиновники с синими шариками, прибывшие в сопровождении переводчика. Такое промедление в приеме иностранного гостя хотя и не было прямой невежливостью, но сравнительно с прежним -- заметный акт невнимания и, пожалуй, знак того, что русский авторитет за два года пошатнулся. Пришлось ждать, хотя и торопился дальше. За овцу на карауле запросили 10 руб., хотя и отдали за пять рублей, [это все же было] в полтора раза дороже действительной стоимости.