По битому стеклу

Озолс Агата

Кажется, он уже и сам был не рад, что начал этот разговор. На мгновение, мне даже стало его жалко. Попал ты, мужик.

— Очень приятно, — меня еще несло, но я решила, что на сегодня достаточно. — Так вот, знаете, Виктор Алексеевич, я решительно не подхожу для такого группен кекса. В смысле, группен секса. Так что, увы, вынуждена отказаться от вашего, в высшей степени привлекательного и лестного предложения.

После моих слов мужчину перекосило так, что у меня появилась мысль о скорой медицинской помощи и, почему-то,

о пластическом хирурге. Хоть бы он таким на всю оставшуюся жизнь не остался, Мири мне этого никогда не простит. Если узнает, конечно.

Но, надо отдать должное Плетневу, с собой он справился на удивление быстро, и его лицо вернуло себе привычное высокомерно-равнодушное выражение. Кстати сказать, во время нашего разговора, когда он позволял эмоциям отражаться на лице, нравился мне значительно больше. Теоретически нравился.

Мы молчали. Я пила кофе и смотрела исключительно в свою чашку, не зная, что еще сказать. Что можно добавить к вышесказанному? Пуститься в пространственные объяснения, почему не хочу принимать это ненормальное и в высшей степени оскорбительное, с моей точки зрения, предложение? А разве это неясно?

Мне стало неуютно. Завтрак окончен, с предложением Плетнева мы разобрались, пора расходиться. Придется вызывать такси, зря я не поехала на своей машине. И вообще, зря согласилась с ним завтракать. Нет, я знала, что Виктор Плетнев мерзавец, но вот конкретно сейчас, у меня появилось какое-то чувство брезгливости по отношению к нему.

— Ядвига, — прервал, наконец, паузу Плетнев, — я не хотел вас обидеть.

— Да я и не обиделась, — соврала я.

— Обиделись, — возразил он убежденно. — Я все сделал не так. Совершенно не умею вести разговоры…

— Подобного толка? — продолжила я за него. — И часто вам приходится это делать? Уж извините за любопытство.

— Не часто, — ответил Плетнев и снова посмотрел мне в глаза. — Если уж быть совсем откровенным, то в такой ситуации я впервые.

— Ну, знаете, — я покачала головой, — тут мы с вами в одной лодке. Меня тоже впервые пытаются нанять в любовницы. И кто? Муж соседки, с которой я приятельствую. Гадость какая.

И я брезгливо передернула плечами, а Плетнев заметно потемнел лицом. Нет, он что, всерьез думал, что его предложение мне польстит?!

— Гадость, — повторил он за мной, потом полез в карман пиджака и достал пачку сигарет.

— Здесь не курят, — напомнила я ему.

— Да, — согласился он задумчиво. — Не курят, я знаю.

И опять замолчал.

— А давайте-ка уже расходиться, — предложила я преувеличенно бодро. — Вам на работу наверняка пора, у меня тоже есть дела.

И прямо неотложные. Приехать домой и тщательно вымыться, может, тогда я перестану чувствовать себя так мерзко. Хотя вряд ли, тут без пятидесяти граммов коньяка не обойтись.

Плетнев повертел в руках сигареты, кивнул и спросил:

— Может, мы поужинаем сегодня вечером?

Тут

уж я не сдержалась:

— Вы в своем уме?!

Я резко поднялась из-за стола. С меня достаточно. А вот Плетнев неожиданно разозлился. Подскочил следом за мной и схватил меня за руку.

— Прекратите психовать, Ядвига! — прошипел зло.

Я не отрывала взгляда от его пальцев, сжимающих мое запястье, а перед глазами — эти же руки, лежащие на руле красного Мазератти. И меня накрыло. По лицу прошла судорога, глаза заслезились и я прохрипела, с трудом произнося слова:

— Пусти, сволочь!

Плетнев разжал пальцы и нарочито медленно развел руки в стороны, демонстрируя ладони. Наверное, этот жест должен был меня успокоить, но ни черта подобного. Я завелась ни на шутку.

— Еще раз подойдешь ко мне….

— Ты расскажешь о нашем разговоре моей жене, — продолжил за меня Плетнев, тоже переходя на «ты».

Я зло усмехнулась и отрицательно помотала головой.

— Нет. Просто оторву тебе твои поганые яйца. Будет трудно по бабам шарахаться.

— А справишься? — он внимательно смотрел на меня.

— Даже не сомневайся.

Я развернулась и пошла на выход.

— Постой, я вызову тебе машину, — сказал мне в спину Плетнев.

— Да пошел ты!

Я продемонстрировала ему средний палец и, не оборачиваясь, ушла.

Вышла на улицу, огляделась и пошла, куда глаза глядят, радуясь, что сообразила надеть удобную обувь. На шпильках я бы много не находила. Минут через десять быстрой ходьбы, когда злость потихоньку схлынула, решила, что веду себя глупо. Не пойду же я пешком до самого дома? Достала из сумки мобильный, открыла приложение и вызвала такси.

Дома меня ждал сюрприз — жена Плетнева, увидев, как я выгружаюсь из машины, выпорхнула из дома и, быстро пройдя по дорожке, остановилась у своей калитки.

— Ядвига, доброе утро! Я как раз завтракать собиралась. Не составишь компанию?

Да они что, сговорились, эти приставучие Плетневы?

Но ссориться с Мири не входило в мои планы, к тому же чисто по-человечески мне было ее немного жаль. Она, конечно, не подарок, но вряд ли заслужила такого стрекозла в мужья. Хотя, а что я о ней знаю? Может, они два сапога пара.

— Да я в городе позавтракала, — попытаюсь вежливо отказаться.

— Тогда по кофейку, — тут же предложила Мири.

Очень хотелось послать и ее тоже, эта семейка надоела мне до чертиков, но я не могла позволить себе поддаться этому желанию.

— Я на минутку домой заберу, таблетку надо выпить, — убедительно соврала я. — И приду на кофе.

— Жду, — Мири улыбнулась и наставила на меня указательный палец. — Кстати, а чего это тебя в город потянуло в такую рань?

Но я только отмахнулась: мол, все потом расскажу, и побежала домой. Мне до зарезу нужно было попасть в душ, смыть осадок, оставшийся после завтрака с Плетневым.