По битому стеклу
Шрифт:
Сутки ушли на очередные раздумья.
Я поняла, что вела себя с Плетневым в корне неправильно. Ну, как неправильно… Я отреагировала на его предложение так, как сделала бы это несколько лет назад.
Женатый сосед предлагает стать его любовницей, а значит он — скотина, изменщик и полный моральный урод. В лучшем случае, надо ему просто отказать, в худшем — выплеснуть в его наглую физиономию остатки кофейной гущи из своей чашки. Как он смеет мне такое предлагать, козел!
Но штука в том, что предложение Плетнева могло бы сыграть мне на
Понятно, конечно, что он не от большой любви решил уложить меня в свою постель, но шанс залезть ему в душу, а не только в штаны, был бы значительно больше, если бы я … Попыталась наладить с ним отношения, назову это так. В конце концов, вряд ли бы он завалил меня прямо на столике в кафе. В нем за версту чувствуется эстет — перед походом в койку Плетнев должен был изобразить хотя бы минимальные ухаживая.
В общем, поразмыслив и прокутив наш разговор и так, и этак, я пришла в выводу: нужно перестать валять дурака, возвращаться и как-то …. Договариваться с Плетневым.
Было неловко, неудобно и, что уж греха таить, немного стыдно перед Мири.
А потом я вспомнила последнее утро… Сашеньку… теплую ладошку и детский шепот: «Я тебя люблю, мамочка». И стыда ка ни бывало, а цинизма — не захлебнуться бы.
Я расплатилась за номер и отправилась назад, отбывать каторгу.
Мири пришла ко мне, едва я успела разобрать сумку.
Вообще, в последнее время, она почти все время проводила в моей компании. Неужели у нее совсем нет своих дел? Кажется, не успевал Плетнев уехать на работу, как его жена или приглашала меня на завтрак в свой дом или приходила ко мне. Для меня, не замеченной в любви к человечеству в целом, и к Мири Плетневой в частности, это было странно, и уже начинало нехило напрягать.
Мы немного посидели у бассейна, поболтали ни о чем, я рассказала, что разобралась с делами быстрее, чем планировала и мучительно пыталась придумать отмазку и отправить жену Плетнева домой.
— Скажи, — спросила Мири, не торопясь меня покидать, — а что ты почувствовала, когда поняла, что муж тебе изменяет?
— А что я должна была почувствовать?
— Нет, я понимаю, что тебе было неприятно, — сказала Мири задумчиво. — Но, прости за вопрос, было очень …. Больно?
— Мы прожили десять лет, — напомнила я ей. — Как думаешь, обнаружить, что мужчина, с которым ты столько лет спала в одной постели, тебя обманывает, это приятно?
— Да, — огорченно согласилась Мири, — это ужасно.
И я, глядя на ее подумала, что Мири говорит не со мной. Наоборот, создалось впечатление, что она погрузилась в свои чувства и отношения с мужем.
Я задумчиво пила чай и держала паузу.
— Понимаешь, — протянула Мири, — мне кажется, что Виктор мне изменяет.
Я не знала, как реагировать, но нужно было хоть что-то сказать.
— Да? — выдавила из себя.
— Надеюсь, что ошибаюсь, —
— Это только твои ощущения или есть хоть какие-то факты?
— Да какие у меня могут быть факты, — с горечью ответила Мири. — Он утром уезжает в офис, и возвращается только вечером. Где он бывает днем? В офисе или куда-то уезжает? С кем?
И я задала вопрос, который (тогда я еще этого не знала) круто изменил мою жизнь:
— Ты никого там не знаешь? Чтобы ненароком поинтересоваться, чем занимается днем твой муж?
— Нет. А даже если бы и знала, как о таком спросишь? Да и стыдно.
— Стыдно, — согласилась с ней, потому что мне представляла себе: как, находясь в полном душевном здравии, можно шпионить за собственным мужем.
Мы еще немного посидели в тишине, а потом Мири начала собираться.
— Давно хотела тебя спросить, — бросила она между делом, — ты по образованию кто?
— Финансист, — ответила машинально.
— А по специальности работала?
— Естественно.
— У мужа?
— И у мужа тоже, — кивнула я и вопросительно посмотрела на Мири.
— Жаль, что не смогу устроится к своему на работу, — улыбнулась она. — Ни журналисты, ни, тем более, манекенщицы, ему не нужны.
— Работать с мужем в одном месте это ужасно.
— Зато очень информативно, — возразила Мири и усмехнулась.
Я ответила лишь вежливой улыбкой, и мы разошлись каждая по своим делам.
Признаться честно, я не придала этому разговору большого значения.
Наверное, потому, что не верила в то, что Плетнев изменяет жене. Мне вообще казалось, что Плетневу проще было бы развестись с женой, чем заводить интрижку на стороне. Только вот непонятно, зачем тогда я ему сдалась?
Все запуталось еще больше, когда на следующе утро, часов около восьми, раздался звонок в дверь.
Хозяин дома не стал заморачиваться с установкой домофона, справедливо рассудив, что с такой серьезной охранной на въезде, чужие и непрошеные гости в дверь не позвонят.
Собственно, спускаясь по лестнице из спальни, я ни на минуту не сомневалась, кого увижу. Ясно же, это будет или сам Плетнев, или его благоверная. Другими знакомствами в песелке я еще не разжилась.
Ну, так оно и было — у калитки стоял Виктор Плетнев. Я не успела еще подойти, как он произнес:
— Доброе утро. Нам надо поговорить. Впустите?
Кстати, опять на «вы». Я кивнула и распахнула калитку, радуясь, что успела натянуть джинсы и вполне приличную футболку. На голое тело, правда, но все же лучше так, чем встречать его в легком шелковом халатике, едва прикрывающем мою задницу.
— Доброе, — поздоровалась, когда он вошел на мой участок. — Проходите. Могу предложить вам завтрак.
— Не откажусь, — заявил Плетнев, чем заставил меня досадливо поморщиться.
Я-то надеялась по-быстрому от него отвязаться и поесть в спокойной обстановке.