По дорогам Вечности
Шрифт:
– Прости, пожалуйста, - прошептала Карси, нарушив молчание.
– Я пошла на поводу у гордости, не осознавала, что могу умереть и не хотела показывать, что боюсь этого. Ты не заслужил такого! Ты же любил...
– Я и сейчас тебя люблю, Карси, но, к сожалению, жизнь не компьютерная игра, в которой можно перезагрузить неудачный момент и пройти его заново.
– Если задумываться и жить осторожно, разве это не стратегия пугливых?
– Это не стратегия, Карси. Это привычка.
Они снова замолчали, глядя друг другу в глаза.
Люди, которые были на балу, почти все исчезли.
– Мне надо идти, - наконец, сказала Карсилина.
– Подожди, побудь со мной, хотя бы ещё несколько минут!
– Саймон весь напрягся.
– Я не могу.
Карси взяла его за руку, говоря:
– Пожалуйста, не отчаивайся, и не отступай от намеченных целей!
– Постараюсь, - выдохнул Саймон, которого уже начинало трясти, от данного обещания легче не становилось.
– И, главное, ты должен жить!
Карси становилась всё прозрачнее и прозрачнее. Он больше никогда её не увидит! Осознавать это тяжело. Реальность схватила тисками за голову, вытаскивая из мира грёз обратно. В мир, в котором Карсилина Фротгерт мертва.
– Знай, я всегда буду рядом, хоть и ты этого не увидишь.
– Карси, - Саймон хотел её остановить.
– Прощай, - это было её последнее слово. Карсилина исчезла.
Он застыл на месте, глядя в пустоту. "Прощай", он не мог этого сказать. Это слово звучит очень горько и ставит точки. Оно всегда что-то прерывает! Одно из самых безжалостных слов в нашем языке. Гораздо гуманнее и безобиднее звучит: "Пока, До встречи, До свидания", они дарят надежду на продолжение. А "Прощай" эту надежду отбирает, и оставляет тяжёлый осадок.
– - До встречи, Карси, - произнёс Саймон с грустной улыбкой. Как будто они еще увидятся когда-нибудь. Как-будто это еще не конец. Да, кого он обманывает!
Зато, если подумать, у него есть мотивация прожить сто лет. Чтобы еще раз попасть на этот бал. Только вот осилит ли?
Саймон заметил, что снова весь в чёрном, хоть и причесанный, и медленно побрел прочь из зала. Когда пересёк черту, отделяющую его от кладбища, за спиной тут же возникла большая холодная стена с грифонами. Он развернулся, словно хотел заглянуть сквозь неё, заставить испариться. Но стена упорно оставалась на месте. Юноша дотронулся до неё рукой и произнёс:
– И что остаётся? Жить воспоминаниями, как мой отец?
Тут, тяжелая металлическая дверь кладбища отворилась, и вошел Прохор Рейли. Лёгок на помине! Вид у него был очень сердитый.
– Мне стоило раньше догадаться, где ты пропадаешь!
– сказал он, обойдя ряд надгробий и приблизившись ко своему сыну.
– Тебе не надо было сюда приходить...
– Прекрати указывать!
– разозлился Саймон, так хотелось, чтобы он ушёл.
– Я твой отец, и должен о тебе заботиться. Ты ещё не выздоровел, вся обстановка, и воспоминания могут навредить. Не хочу, чтобы тебя снова положили
– Мой дом здесь. И ты не запретишь думать о Карси, ясно!
– Саймон, я не это имел в виду...
– смутился его отец, разговор пошел явно не по его плану.
– Иди, доставай кого-нибудь ещё! Мои мысли и чувства тебя не касаются!
С этими словами Саймон телепортировался в свою комнату, он больше не собирался находиться в одном помещении с этим "раздражающим фактором".
В комнате он подошел к кровати и упал, лицом в подушку. Злость и обида на отца смешались с грустью и отчаянием по поводу Карсилины. Он не знал, сколько так пролежал, и сколько потребовалось времени, чтоб прийти в, так называемую, "норму".
В дверь постучали. Юноша не ответил. Обойдутся! Он хочет побыть один. Может в отшельники податься, чтоб не доставали?
Стук повторился, теперь уже настойчивее, явно ожидая приглашения.
Саймон присел, устремив недовольный взгляд на дверь.
– Саймон! Ну открой! Я знаю, что ты там!
– послышался голос Димки.
Морквинов всегда отличался бестактностью. Вот от таких, как он и приходится запирать дверь на ключ.
– Рейли!
– Димка редко называл своего друга по фамилии. Видимо, он злился, что не впускают.
Пришлось сдаться, а то он начнёт ругаться на весь коридор, и у горничных тут же пополнится запас грубых словечек. Саймон мысленно заставил ключ повернуться в замке, и дверь открылась.
Димка вошёл, не сдержался, и всё-таки выругался.
– Полегчало?
– спросил Саймон, выслушав этот словарный поток.
– Зачем так ломился?
Димка чуть не забыл, зачем пришёл, осуждающе глядя на него:
– А ты, оказывается, эгоист!
– Я знаю. Ближе к делу. Зачем беспокоишь?
– поинтересовался Саймон, не спеша подниматься на ноги.
Димка собрался с духом и сказал:
– - Мартина пропала, по дороге из лицея. Весь "ДС" на уши подняли, найти не могут...
Услышав это, Саймон вздрогнул. Они не могут потерять еще одну принцессу!
– Близнецам же выделили охрану!
– единственное, что смог он сказать.
– Как так вышло...
– Мартина не предупредила их, что уроки раньше кончаются.
– Где Альфред?
– В штабе ДС у Серебринки. Отправили его туда, как только узнали про Мартину. Боятся, что и он пропадёт.
– Тоже мне!
– возмутился Саймон, вскакивая и начиная беспокойно ходить по комнате.
– Хорошо подготовленный отряд боевых магов, и проворонили принцессу! Если в этом деле замешена "СиТм", то времени очень мало!..
– И что предлагаешь?
– Навестим "старую знакомую" и узнаем, - высказал Саймон свою безумную идею.
– А где ее убежище находится, можно и у Сулитерии спросить.
– Это глупо, ты думаешь, она так просто нам всё расскажет? Может даст "Ширмаколтином" в нос, и всё, - испугался Димка.