По дорогам Вечности
Шрифт:
– Не умирай! Пожалуйста!
Саймон все ещё сжимал её руку с амулетом, не мог отпустить, боясь порвать ту единственную нить, которая их связывала. Болезненная пустота сковывала сердце. Происходящее напоминало кошмарный сон. Только это была реальность. Жестокая и необратимая.
Её больше нет. Как это страшно звучит. Её нет. ... Нет!
***
Не знаю, сколько Саймон так сидел, прибывая в ступоре и сжимая её безжизненную руку....
Он был подавлен
Дверь отворилась, и вошёл Димка, следом за ним появились в комнате Альфред, Мартина, Прохор Рейли и несколько врачей.
– Что с моей сестрой?
– испуганно спросил Альфред.
Один из докторов подошел к Карсилине и попытался нащупать пульс. Все пришедшие напряженно ждали, что он скажет.
– - Она мертва...
– сообщил доктор.
– - Время смерти?
– сухо спросил второй доктор.
– - Семнадцать сорок, - ответил первый, пощелкав каким-то маленьким прибором.
Мартина взглянула на Карси, вздрогнула, затем медленно села в кресло, глотая слёзы.
Альфред тихо подошёл к Саймону и опустился на колени рядом с кроватью.
– Сестрёнка...
– прошептал он убитым тоном.
Димка стоял возле дверей, за спинами растерянных докторов, боясь пошевелиться, и почти не дышал.
– Скажи, пожалуйста, почему так вышло, - обратился к Саймону Прохор. Они же вместе перематывали время, такого не могло произойти! Они же все учли!
Но Саймон, всё ещё не до конца осознавал произошедшее.
– Саймон, пожалуйста, расскажи нам. Мы должны знать, - попросил Альфред, похлопав его по плечу, пытаясь вернуть к реальности.
– Нам это очень важно.
Таким грустным и серьёзным Альфред ещё никогда не был.
И Саймон заставил себя заговорить, хотя в горле стоял болезненный комок:
– Гадритта заманила... нас...
– Что это ещё за самодеятельность!
– возмутился Прохор Рейли.
– Вы должны были сообщить куда следует!
Но тут подала голос Мартина, она вытерла слёзы рукавом и попросила:
– Дядя Прохор, не кричите на него, пожалуйста.
Саймон, глядя в одну точку, продолжил:
– Она забрала у Карси энергию... Жизненную энергию, без которой человек не может...
– Как так получилось?
– тихо спросил Альфред.
Саймон тяжело вздохнул, пытаясь заставить свой голос звучать твёрдо:
– Сулитерия отравила себя "Ядпроксом"... Карси пожертвовала собой... чтобы вернуть её...
– Нельзя было!
– сердито заметил его отец, Мартина даже вздрогнула.
Он стукнул себя ладонью по лбу и сказал:
– Для этого тёмного ритуала подходит энергия любого человека. И Карсилине не обязательно было...
Оказывается, Саймон потерял её из-за такого пустяка! Так не должно было быть!
– Почему ты этого раньше не сказал!
–
Отец не нашёлся, что ответить, а Саймон поднялся с колен, и нервно, словно в паранойи, проговорил:
– - Она не может вот так просто взять и умереть.
Он до последнего не мог поверить в произошедшее. Это -- сон. Дурацкий сон. Надо проснуться!
Сильный порыв ветра распахнул окно и ворвался в комнату, раскидал несколько листов бумаги, лежащих на тумбочке, растрепал Мартине волосы и пошевелил занавески.
– Закройте, пожалуйста, окно, - чихнула Мартина.
И только Прохор Рейли потянулся, чтобы захлопнуть окно, ветер неожиданно прекратился. Окно же захлопнулось само.
– Наверное, сквозняк, - буркнул Димка.
Саймону чудилось, что ветер прошептал "Прощай". Ещё раз, взглянув на каждого из них: на мёртвую Карси, на Мартину, Димку, Альфреда, кучку врачей и своего отца, он рявкнул:
– Неправда, всё это!
– толкнул Альфреда, который попытался его утихомирить, наступил на ногу одному из докторов, пытавшихся перегородить ему путь, и выскочил из комнаты в пустой коридор, не в силах больше всего этого выносить.
Саймону хотелось убежать как можно дальше отсюда. Сердце разрывалось от боли и злости. Если бы можно было расшибиться головой о стену, выбить из себя последний здравый смысл, разбить все вазы на тумбочках в коридоре, что-нибудь разгромить, уничтожить!...
Саймон выбежал из дворца, сердце колотилось, как бешеное. Садовник, который подстригал живую изгородь вдоль дорожки, ведущей к воротам, даже лишнюю ветку у куста отрезал, когда юноша, что есть сил, закричал на весь двор: "Это неправда!".
Саймон выскочил за ограду, болезненно ударив повреждённой рукой по перилам. Люди расступались перед ним, некоторые в страхе, некоторые думали, что он спятил. Хотя, оно, наверное, так и было. Слёзы текли по щекам, а он бежал и бежал, не смея останавливаться. Не глядя, перебежал через дорогу, машины резко тормозили, сигналили, один водитель высунулся из своей легковушки и покрутил пальцем у виска. Оказавшись на другой стороне улицы, Саймон сбил с ног какую-то женщину, не думая, куда бежит, ему было всё равно.
И почему погода прояснилась только к вечеру?
Неожиданно для себя Саймон оказался на набережной реки Листры, залитой заходящим за горизонт солнцем. Счастливые беззаботные люди гуляли в этот ясный вечер, парочки обнимались, держались за ручки....
В общем, полная идиллия, не считая Саймона. А он в этот мирный пейзажик не вписывался. А ведь они с Карси могли бы тоже так беззаботно идти по набережной...
И вдруг слуха коснулась мелодия, которую исполняли на гитаре, затем, Саймон услышал красивый женский голос: