По дороге к концу
Шрифт:
Хорошо, что у меня есть ангел-хранитель. Хорошо было бы написать посвященное ангелу стихотворение, которое, удобства ради, можно назвать просто: «К Ангелу».
Эти Трое были несотворенным Одним, Его откровением. До сих пор все ясно и понятно. Но не было ли вообще-то четвертого? Да, был. Да, точно, был и Четвертый, который связывал Троих и Одного в вечности, в тихой, бессловесной вечности, наполняющей все, и где-то я его видел, поздним полднем, разве нет?
— Что видишь ты?
Я не видел «поддуваемый ветром кипящий котел, и лицо его со стороны севера».[262]
— Что видишь ты?
Я видел пыльные окна, пожелтевшее витражное
— Ты верно видишь. Что слышишь ты?
— Ну, время от времени голос. Ах, Господи! Смею говорить, ведь я уже немолод.
Теперь я понял то, чего не мог осознать прежде, узнал то, что видел ранее, в час предвечерний, когда Тигра катал меня на машине, пытаясь утешить и отвлечь, потому что я был опять во власти злого и нечистого духа; и рука моя записала: Теперь я знаю, кто ты есть, \ Мальчик одинокий, которого я видел в Водсенде, а потом \ в тот же день повстречал в кафе в Хеге. \ Я слышу голос Матери. \ О, Смерть, которая есть правда: ближе к Тебе.
БЛИЖЕ К ТЕБЕ
(духовные псалмы)
ВЕЧНО ЧТО-ТО
Поднимаюсь с постели из-за того, что не могу больше спать.
Половина четвертого. День занимается, и я вижу
Ваше устрашающее Величество.
Когда я умру, присмотри за Тигрой.
СОН
Этой ночью я видел во сне мою старую мать,
наконец-то прилично одетую:
Над лесом, где она прогуливалась со Смертью,
поднималась безмолвная тишина.
Мне не было страшно. Мне показалось, что она выглядела
счастливой
и отдохнувшей.
На шее у нее было ожерелье, подходящее к платью.
ИСТИННАЯ ВЕРА
Если кардинал пукнет, они говорят:
«Ё-моё, как хорошо пахнет-то,
прям будто печенку с луком где-то жарят».
Терпеть не могу таких католиков.
РАЙ
Я был невероятно большим, но милым медведем.
Бог был Ослом и очень меня любил.
И все были счастливы.
К БОГОРОДИЦЕ, ЧЕТВЕРТОЙ ИПОСТАСИ БОЖЬЕЙ
Ты, которая мало говорила,
но все хранила в своем сердце —
Тебя
Благословенная.
ПЕСНЬ ПИТИЯ
Теперь придется бросить пить.
Когда-то же нужно с этим покончить.
Хватит уже.
Утешь меня, о, Дух,
в ночь с 20-го на 21-е июля 1965 года
в великих лишениях, окруженного Темнотой.
В РИТМЕ ДУЛУ
Молодому нидерландцу Р. индонезийского происхождения
Мой старик дядя еще помнит, что в детстве —
он раньше жил в Бандунге,
и только позже попал в Дом престарелых —
на столике в холле каждого отеля
стояло по кувшинчику с можжевеловой водкой,
как вода, бесплатно.
«Вот как раньше было. Для тебя это, конечно, новость?»
«Да, Дядя».
«Ах, мальчик, все было не так плохо:
Местные знали свое место, никто и не слыхал о смутьянах.
Люди были вежливы, делились друг с другом.
Еще была на земле настоящая сердечность, была любовь».
ПЕСНЬ ПИТИЯ, КАСАТЕЛЬНО ЖИЗНИ ЗЕМНОЙ
Все кончилось, даже выпивка, которую я не люблю,
Но у всякой медали две стороны.
Вот и у меня вновь появилась надежда:
Пускай Ты покинул меня и не освещаешь мой путь,
я буду жить дальше и делать вид, что все в порядке.
ПЕСНЬ ПИТИЯ ОСЕННЕГО
Нужно все вернуть, чтобы было, как раньше.
Бога, например, больше нет.
Да, а когда-то у нас была Индия
и десятицентовик чего-то стоил!
Но все это больше не существует.
Лишь бы кто-нибудь читал мне перед сном сказки.
ВСЕ ТАК, КАК ТЫ НА ЭТО ПОСМОТРИШЬ
Слово Твое, которое вечно, гласит,
что я всего лишь трава, так оно и есть.
После долгих раздумий я вновь присосался к горлышку.