По дороге к высокой башне
Шрифт:
Картины лагерного быта оставили моих спутников равнодушными. Похоже ничего другого они и не ожидали здесь увидеть, а значит и мне не стоило выказывать удивления. Любое неосторожное слово или взгляд могли меня выдать, поэтому я старался помалкивать и поменьше крутить головой.
Мы подошли к большому шатру и остановились у входа. Изнутри доносились недовольные голоса. Наверно вельможа распекал нерадивых слуг. Я попытался разобрать, о чем шла речь, но из этого ничего не получилось. Мне удалось расслышать всего несколько слов. Один из моих спутников отогнул полог и скрылся
Странное дело, снаружи не было никакой охраны, словно тот, кто жил внутри ничего не боялся или слишком доверял тем, кто расположился поблизости.
– Пусть войдут, - громко сказал кто-то невидимый, полог откинулся, и разведчик махнул рукой приглашая нас.
Я ошибся никаких слуг внутри не оказалось. В центре на походном стуле сидел высокий худой мужчина, рядом расположилось несколько дворян, причем один был совсем молодой может быть даже младше меня. Командир разведчиков выступил вперед и начал доклад. Я держался позади в тени и очень надеялся на то, что никто не обратит на меня никакого внимания. Зачем знатным господам такой дурень, как я? Конечно допроса мне не избежать, ну и что из того? Выслушают мой рассказ про оборону Пауса и пошлют на все четыре стороны. Вопросов с подвохом я не боялся. В свое время нам с Холином без труда удалось обмануть начальника городской стражи. Главное потом не попадаться этому важному вельможе на глаза, а уж затеряться среди молодых дворян я сумею. Вон какой лагерь огромный! Пойди отыщи в нем одинокого мальчишку. О наследстве Тагона я сейчас и не думал, придет время выспрошу кого-нибудь о том, как лучше обратиться к судье и подпишу бумаги.
Пока разведчики в подробностях рассказывали о том, что повидали я принялся с интересом разглядывать шатер. В таких местах мне еще не приходилось бывать, если не считать палатку, натянутую на рыночной площади Пауса, но тот вонючий кусок парусины принадлежал городским властям, а это чудо было поставлено здесь ради одного человека. Изнутри шатер казался огромным. Наверно здесь можно было бы уложить спать человек пятнадцать, хотя я совсем не был уверен в том, что вельможа потерпит под своей крышей других жильцов. В дальнем углу мне удалось разглядеть походную кровать, небольшой складной столик и маленькую жаровню.
– Хорошо. Я понял, - наконец сказал дворянин.
При звуках этого голоса я вздрогнул и присмотрелся к хозяину шатра повнимательней. Не сразу, но я узнал его. Несмотря на то, что внутри было темновато я догадался, что передо мной сидел Гамон - воин, который приходил к владыке за несколько дней до нападения степняков. За последнее время он осунулся и еще больше похудел. Неудивительно - тревога за судьбу страны измучает кого угодно. Наверно не спит совсем.
– Где юноша, которого вы встретили в лесу?
– спросил вельможа.
– Он здесь, - ответил разведчик.
– Пусть подойдет.
Воины расступились, давая мне дорогу, а командир разведчиков ободряюще кивнул, когда встретился со мной взглядом. Я смело выступил вперед и замер перед Гамоном. Вроде бы никто ему не кланялся и на колени не падал. Значит и я не стану, если не принято.
Вельможа с интересом
– Говорят ты был в Паусе, а потом защищал мост через Суру. Это правда?
– Да, - ответил я и с трудом удержался, чтобы не добавить "господин".
– Расскажи об этом.
Все-таки боги не оставили меня в трудный час. Нужные слова сами выстраивались в яркую историю, и дворяне с видимым удовольствием слушали мой рассказ. Когда я закончил в шатре повисла удивительная тишина. Конечно на уроках риторики нас учили красиво излагать, но кажется сегодня я превзошел самого себя. По лицам собравшихся я видел, что мой рассказ тронул их до глубины души. Неожиданно молодой воин подошел к Гамону и что-то зашептал ему на ухо указывая на меня рукой.
– Как тебя зовут, юноша?
– спросил вельможа.
– Тибон.
– Просто Тибон, - удивился дворянин, - у тебя нет усадьбы или родовой земли, которые ты мог бы добавить к своему имени?
"Началось", - с тоской подумал я и ледяные мурашки побежали по спине, - "неужели они догадались, что я самозванец. Но как? Что меня выдало? Неужели они узнали оружие Тагона? Но присвоенный мной жезл ничем не отличался от многих других. На нем не было ни серебряной насечки, ни драгоценных камней. Да и меч с виду казался совсем обычным".
Наверно если бы на моем месте был Холин он бы сразу "засыпался", но я не зря столько времени провел в библиотеке. Главное не подавать виду, что испугался, а умных слов я знаю достаточно.
– Я унаследовал усадьбу совсем недавно и еще не успел предъявить на нее свои права, - с важным видом заявил я.
– Ну так в чем же дело?
– улыбнулся Гамон, - Я не только воин, но и судья. Мой мозг хранит множество тайных слов, а если я о чем-нибудь позабуду мы всегда сможем заглянуть в великие списки. Скажи мне секретное слово твоего рода.
Я засомневался. Неужели человек способен удержать в памяти столько тайн?
– Ну что же ты молчишь?
Может быть он проверяет меня? Кто знает, как в этом мире принято разговаривать с судьями. Может быть такие слова вообще нельзя произносить вслух при свидетелях. Но похоже деваться мне было некуда. Дворяне с интересом ждали моего ответа, поэтому я набрал в грудь побольше воздуха и выпалил, - Дикое место.
– Эти слова я знаю, - задумчиво сказал судья и поднялся, - ты имеешь наглость утверждать, что приходишься родственником моему другу Тагону?
Собравшиеся в шатре возмущенно загалдели, а молодой воин стоящий рядом с Гамоном коротко вскрикнул и схватился за меч. Он смотрел на меня с такой ненавистью словно хотел прожечь во мне взглядом дыру. Разведчики на всякий случай отошли от меня подальше, и я остался посреди шатра совершенно один.
– Я его незаконнорожденный сын, - сказал я и опустил глаза.
– У Тагона не было детей, - воскликнул молодой воин, - он не мог иметь детей! Ты самозванец и плут!
– Это правда, - согласился Гамон, - все помнят, как в молодости он получил тяжелую рану во время поединка и с тех пор женщины перестали его интересовать. Но ты конечно не мог этого знать.