По дороге к высокой башне
Шрифт:
– Но ведь владыка нанял стражников.
– Мусор, - проворчал монах, доел остатки супа и облизал ложку, - не солдаты, а ботва. Хотя от ботвы тоже может быть толк, - Химон шмыгнул носом и с тоской посмотрел на пустой котелок, - но от этих вояк толка не будет.
Я надолго задумался. Все, что говорил монах подтверждало мои опасения.
Химон отставил в сторону котелок, облокотился о стену хибары и вытянул толстые ноги. Он прикрыл глаза словно собирался вздремнуть, но я видел, что старый пройдоха внимательно наблюдает за мной.
– Я думал кочевники тоже хотят мира, - сказал я, - все живы, торгуют друг с другом, всем хорошо.
Монах захохотал так, что
– Что смешного?
– не понял я.
– Дурак ты, - беззлобно сказал Химон и почесал толстый живот, - зачем торговать, если можно отнять?
– Но ведь погибнет много людей, - не сдавался я, - степняки потеряют хороших воинов.
– В жизни радости нет, - монах вздохнул, - я прозябаю в этой мерзкой хижине и ем похлебку из брюквы, а кочевник спит под открытым небом и жрет протухшее вяленное мясо. Нам всем будет лучше, когда мы окажемся на том свете.
– Варварам лучше не будет, - буркнул я, - им гореть в преисподней.
– У них другая вера, - монах назидательно поднял вверх указательный палец, - там для праведников свой загробный мир, где в избытке кислое лошадиное молоко и жаренное мясо.
– Тьфу, - меня передернуло, однажды я попробовал любимый степняками напиток из лошадиного молока и меня чуть не вырвало, - откуда у них праведники?
– У кочевников все по-другому. У них кто больше убьет неверных тот и праведник.
– А кто такие неверные?
– задал я глупый вопрос.
– Мы с тобой.
Я надолго замолчал. От страха в груди сжался ледяной комок.
– Все равно, - упрямо сказал я, - наша вера истинная, а они безбожники и гореть им в огне.
Химон не ответил и принялся ковырять пальцем в носу.
– Что это ты степняками заинтересовался, - наконец спросил он, - случилось, что?
Я беспокойно заерзал. Мне не хотелось рассказывать о происшествии в покоях владыки. Как ни крути, но утром я совершил грех подглядывая за понтификом. Конечно богов не обманешь, они все видят с высоких вершин, но чем меньше об этом будут знать обычные люди, тем лучше. С другой стороны, Химон уже почувствовал неладное и теперь просто так от меня не отвяжется, поэтому я решил ограничиться полуправдой.
– К владыке утром гость приходил. Он сказал, что варвары могут на нас напасть, - буркнул я.
– С чего это?
– удивился монах.
Я пожал плечами.
– Вроде, как великий хан при смерти, а его сыновья хотят нам войну объявить.
– Ну дела, - монах покачал лохматой головой, - а что за гость такой? Наверно какой-нибудь богач?
В глазах Химона мелькнул живой интерес. Иногда зажиточные жители Пауса приходили в монастырь целыми семьями. Чаще всего это происходило во время церковных праздников, но случалось, что паломники заходили и в обычные дни. Купцы хотели получить благословение перед крупной сделкой, дворяне помолиться за врага убитого на дуэли, девушки выпросить у богов жениха, женихи - богатое приданное, пожилые матроны - долгих лет жизни. Они одаривали монахов деньгами, просили почитать молитвы за живых и усопших, угощали послушников различной снедью и сладостями. Наверно старый пройдоха подумал, что сможет чем-нибудь поживиться. Такие, как он не стеснялись хватать паломников за рукав и выпрашивать угощение. К тому же Химон всегда мог найти предлог для того, чтобы появиться в монастыре.
– Настоящий вельможа, - сказал я, - с охраной.
– Видел я тут одного на дороге, - сказал монах, - коротышка в коричневом плаще.
– Нет. Этот высокий весь в зеленом.
– А охраны много?
– Целый отряд.
Химон разочаровано пожевал губами.
– А о чем они еще говорили?
– с жаром спросил он.
– Я только про войну слышал.
Химон досадливо крякнул.
– Эх ты, глухая лягушка! Такой разговор интересный, а ты все прослушал! Вот я бы ни одного слова не пропустил.
Наверно в монастыре не нашлось бы второго такого грешника, как Химон. Как и откуда он попал к владыке монах никогда не рассказывал. Говорили будто бы их что-то связывало, но подробностей никто не знал. Сплетен и слухов ходило много, но доверия им не было. Одно я знал совершенно точно, если бы не заступничество владыки старого греховодника давно бы изгнали.
– Ладно, - монах зевнул, обычно после еды он пристраивался подремать, - помой посуду и ступай. У меня дел много.
Я подхватил котелок и миски, и направился к маленькому озерцу. Круглое словно тарелка и мелководное оно разлилось справа от хижины возле капустных грядок. Раньше, когда я жил с Химоном, то обычно купался в нем и стирал одежду. Сам монах мыться не любил.
– А что делать, если кочевники и правда придут?
– спросил я на ходу.
Монах громко рыгнул.
– А что мы с тобой, дурачок неразумный, можем поделать? Ступай в монастырь и молись, может быть пронесет.
Признаться, другого совета от старого обжоры я и не ждал.
Когда я вернулся к хижине Химон уже разлегся под навесом и храпел во всю. Я поставил посуду на стол и пошел по своим делам. Нужно было возвращаться пока меня не хватились. Я выбрался на дорогу и остановился. Впереди лежала бескрайняя степь, а позади возвышались городские стены.
Легко представлять себя свободным человеком сидя в монастыре и совсем другое дело по-настоящему решиться на побег. Во-первых, через городские ворота просто так не пропустят, нужно заплатить за вход, а денег у меня отродясь не было, а во-вторых монахи сразу бросятся в погоню, когда хватятся. Конечно можно было попытаться проскочить в город с каким-нибудь караваном, но я понимал, что сделать это будет довольно трудно. Чтобы затеряться в толпе нужна мирская одежда, а взять ее было негде. К тому же затянули осенние дожди, и торговцы перестали ходить в степь. Когда ударят настоящие холода, разбитые дороги подмерзнут и ноги носильщиков перестанут вязнуть в жидкой грязи, караваны опять потянутся из города, но это будет еще не скоро. Большой мир казался мне чем-то нереальным. Конечно я помнил, как жил с родителями на ферме, как шел с караваном в монастырь через все долину, но с тех пор прошло столько времени, что яркие воспоминания детства стали казаться сказкой, пустым вымыслом, глупой песенкой, спетой ярморочным певцом.
Химон дал хороший совет. Сиди, молись и боги позаботятся о тебе. Может быть он прав и не стоит мне, жалкому червяку, бороться с судьбой? Если боги уготовили всем нам смерть от руки кочевников не лучше ли смириться с неизбежным и вознестись вместе с братьями? Может быть умирать всем вместе будет не так страшно?
Пока я шел небо затянуло тучами и опять пошел дождь. На мое счастье охрана укрылась от непогоды в караулке. Из кустов хорошо было видно огонек в сторожевой башне. С большим трудом я забрался на мокрую и скользкую иву, прополз по ветке, зацепился за стену, подтянулся и юркнул между зубцами, ободрав брюхо о каменный парапет, потом замер на стене, подождал удобного момента, когда во дворе никого не будет, и спрыгнул вниз на кучу соломы.