По дороге на Оюту
Шрифт:
Вместо ожидаемой тишины раздался такой душевный вопль и крики: «снимите с меня эту тварь, она меня кусает». Передернувшись, я подавила желание заткнуть уши.
— Шестая тварь закусила вечно пьяной и похотливой давалкой, – усмехнулся Сунир. – Интересно, кто ее и за что с койки скинул, неужто в такой момент мужика ей захотелось. Вы, человечки, все такие страстные?
С наглой рожей, подергивая ушами, этот кошак провел своим черным кончиком хвоста по моей ноге. Демьян странно дернулся и миранец с болезненной гримасой зашипел.
— А теперь скажи,
Кошак благоразумно молчал, а главное - не шевелился. До него дошло, что говорить со мной стоит вежливее хотя бы потому, что за грубость можно лишиться хвоста и не только.
— Человек, я понимаю твою ревность, – встрял в разборки Ратхар, – но она несколько сейчас не к месту. Будет время - натянешь моему непроходимо тупому сородичу уши на хвост, я тебе даже в этом немного помогу, и подержу его, чтобы не дергался. Но сейчас давайте спокойно дружной межрасовой компанией дождемся дезинфекторов и потопаем в карантин.
Я была полностью с ним согласна. Меньше всего сейчас хотелось участвовать в чьих-то разборках. Что этот чернохвостый кошак Сунир небольшого мнения о женщинах – я уже поняла. Жаль только до него все никак не дойдет - нужно учитывать тот факт, что с тобой рядом представители другой расы, у которых свое видение мира. Как маленький себя ведет, хотя хвост уже ниже колена отрастил.
Оставалось надеяться, что он не полный дурак, быстро смекнет, что к чему и придержит свой язык.
Над нами в шахте под потолком что-то громыхнуло. Огромное помещение на пару мгновений погрузилось во тьму и в довершение, чтобы напугать окончательно, по ушам резанул гул сирены.
— Они изолируют и соседний пассажирский отсек, – удивлённо прокомментировал происходящее Демьян, выпустив хвост соседа из рук, — что на этом космическом корыте вообще творится?!
В глубине нашего отсека кто-то вновь заверещал. Но на беднягу толком и внимания не обратили. Происходящее ни у кого в голове не укладывалось. Получается, что в соседнем пассажирском отсеке происходило то же самое, что и у нас, а возможно кое-что и похуже. Там-то народу больше чем у нас раз в десять.
— Меня одного смущает, что на крейсере оказались зараженные? — не удержавшись, выдал Сунир.
— Этот трамарец явный беженец, скорее всего, был он ни один. Приплатили денег кому-то из членов экипажа и прошли без должного досмотра, — спокойно произнес Ратхар. — Если заражение произошло недавно, то могли запросто пропустить медслужбы, особенно если беженцы.
— В санблоке крышка люка была вся в крови с внутренней стороны, — шепнула я.
— Уничтожали своих же, тех, у кого болезнь быстрее протекала. Надеялись успеть добраться до больниц Оюты. Они хорошо лечат и главное вопросов не задают, — прорычал мой марионер.
— Но почему одновременно сейчас личинки вырвались наружу? — Сунир нервно дернул хвостом.
— Кто его знает,
— Демьян, — в ужасе шепнула я, — что с нами будет?
— Я не знаю, солнышко, — честно признался он мне, — но обещаю, что одна ты не останешься.
В благодарность за такую открытую заботу, я потерлась об него щекой. Из глаз предательски выкатились слезинки. Сверху что-то вновь заскрипело, только уже значительно громче и натужнее. Вентиляторы, вмонтированные в стены, прекратили противно гудеть. Их лопасти медленно, но неумолимо прекращали свое вращение. Я мало что понимала в космических кораблях и в том, как все на них устроено, но даже моих скудных знаний хватило, чтобы догадаться, что в наш отсек прекратили подачу кислорода.
Со всех сторон послышался удивленный и испуганный ропот. Мужчина через две койки, явно человек, соскочил с пола и рванул к двери. Через щель в одеяле отлично был виден его забег. Он уже миновал нашу койку, когда за него зацепилась личинка.
Словно гигантская крыса она цепко и юрко вскарабкалась по одежде вверх и впилась бедолаге в шею. Мужчина заверещал и попытался дотянуться до нее рукой. Не вышло - личинка держалась крепко. В панике укушенный покрутился на месте, а после, сделав пару шагов назад, ухватился за наше одеяло и содрал его, падая на пол.
Хотя мы все видели через щель, но дернуться и поймать нашу, пусть и не очень надежную, но все же, защиту не решился никто. Теперь нам действительно ничего не оставалось, кроме как замереть и даже дышать через раз.
— Мы умрем? – этот вопрос вырвался сам по себе.
— Не знаю, солнышко, — шепнул Демьян мне куда-то в макушку.
Признаться, я хотела услышать от него что-нибудь более оптимистичное и успокаивающее. Но при этом чувство благодарности за то, что не стал лгать, а ответил как есть, теплом разлилось в душе. Мама всегда скрывала истинное положение дел, никогда не сознавалась о предстоящих неприятностях, что обижало меня. Демьян повел себя иначе.
За дверями слышался какой-то шум, крики, и будто рев огня. В мыслях тут же вспыхнули обрывки разговоров мужчин. Кто-то из них ведь серьезно опасался, что нас всех просто сожгут, превратив отсек в огромную кремацию и разбираться не станут. Такая смерть страшила.
— Демьян, – вновь позвала я мужчину, что укрывал меня от всего остального мира своим телом. — Если нас станут убивать, пообещай, что не допустишь, чтобы я мучилась. Пожалуйста, я боюсь боли.
— Это я могу тебе пообещать, моя земляночка. Мучиться ты не будешь.
Наплевав уже похоже на все, Демьян поднял руку и, обхватив мою голову, прижал к себе. Теплые губы прошлись дорожкой по моему лицу, иссушая слезы, которые тихо капельками стекали по щекам. Наслаждаясь моментом, я прикрыла глаза. Так умирать не страшно.