По другую сторону тепла
Шрифт:
А больше-то, ведь, в общем, и некуда. Единственное место, где можно было бы попытаться попросить убежища — это Орден Феникса, с его непонятно где расположенной резиденцией. Но при мысли об Ордене воротило безоговорочно, да и не примут они его… не поверят. И будут, возможно, по-своему правы — только идиот доверится стихийному магу.
Драко хмыкнул, привычно запустив пальцы в волосы. Такие вот дела, Малфой. Никому ты не нужен, не полезен, денег без отца не будет, податься некуда. Можно, конечно, тупо броситься в маггловскую жизнь. Даже протянешь там, наверное… дня три. Пока взбешенный Люциус
Панси, конечно, замечательно все придумала, решив убежать. Только и ей мало что светит в подобных начинаниях — Паркинсон, хоть и глуп, но дочь из рук не выпустит. Лорд ему этого не простит. Что уж говорить о Малфое.
Замечательно, поздравил сам себя Драко. Первый раз в жизни Малфой не способен придумать, как вывернуться из ситуации. А все возможные выходы из нее таковы, что, и правда, хоть в петлю лезь…
Хотя, тут же подумал он, если посмотреть опять же правде в глаза, то можно обнаружить одну милейшую особенность. И состоит она в том, что, если бы не было Поттера, то все было бы далеко не так плохо. Да, вернуться в Малфой-Менор, пожалуй, все равно было бы невозможно… разве что при условии, что Драко так ничего и не смог бы вспомнить. Но в Ордене бы его приняли. Там вполне можно было бы отсидеться какое-то время. Потому что на нем не висело бы клеймо мага, отдавшего душу их Единственной Надежды в объятия стихии. Теперь же на это рассчитывать не приходится… Дамблдор не дурак, и поймет, что к чему, сразу же, как только увидит Поттера — после того, как сила завладеет им окончательно.
Чертов-проклятый-Поттер… Снова он, везде он. Никуда не деться от этой вездесущей зеленоглазой бестии.
За что мне это, с тоской подумал Драко. Зачем я так влип…
* * *
Гарри лежал на кровати, свернувшись в клубок, и рассеянно слушал перепалку Невилла с Симусом. Те вяло выясняли, кто из них больше заплатил за выпивку в прошлом походе в Хогсмит, и, соответственно, кто, кому и что остался должен. Единственное, что во всем этом разговоре цепляло внимание, так это то, что Невилл, как оказалось, способен на перепалки. Даже если и вялые.
Мысли тоже были какие-то вялотекущие и ни в какую не оформлялись во что-то конкретное. Так… невнятный поток сознания. Шрам ныл немилосердно, и под вечер Гарри уже был почти готов согласиться, что подозрения Малфоя, возможно, имели под собой какие-то основания.
Спать не хотелось. Точнее, засыпать было просто страшно.
К вечеру спальня опустела. Один Невилл привычно похрапывал, свернувшись на своей кровати. Симус и Дин отсутствовали — как предполагал Гарри, женские спальни привлекали их куда больше собственной.
Кое-как дождавшись полуночи, Гарри встал. И тут же покачнулся от внезапного приступа слабости — в ногах появилась предательская дрожь, голова кружилась. Он осторожно сел на кровати, медленно дыша и прислушиваясь к собственному телу. Телу меньше всего хотелось куда бы то ни было идти. Однако идти было надо, просто необходимо. При одной мысли о том, чтобы лечь и уснуть, не повидав Малфоя и не услышав от него, что все в порядке, становилось дурно.
С трудом заставив себя подняться, Гарри вытащил из чемодана
У камина, обхватив колени, сидела Гермиона и задумчиво смотрела на пламя. Он машинально прислушался к ней, отметив спокойную отчетливую сосредоточенность, и принял здравое решение не попадаться ей на глаза. Завернувшись в мантию, он осторожно пробрался к выходу и потянул дверь на себя.
— Гарри, тебе не обязательно прятаться, чтобы пройти мимо меня, — не повышая голоса, сказала девушка и обернулась. — Я и так успела выучить, что мне не стоит спрашивать, куда ты направляешься. Если, конечно, я не хочу выслушать от тебя очередной поток гадостей в духе Слизерина.
Гарри вздрогнул и со вздохом остановился.
— Не много ли нападок на Слизерин в последнее время? — спросил он, стаскивая с себя мантию и опускаясь на пол у стены. Мысль о том, чтобы разговаривать стоя, сейчас совершенно не привлекала.
Гермиона пожала плечами.
— Ты стал вести себя, как они, — сказала она.
— Да ну? — устало удивился Гарри. — Я обзываю тебя грязнокровкой? Тыкаю Рона носом в то, что у его семьи нет денег? Насылаю проклятья вам в спины? Что-то не припомню ничего подобного, Герм.
Девушка криво улыбнулась.
— Хорошо. Если ты хочешь, чтобы я сказала это вслух, я скажу. Ты стал вести себя, как Малфой. Находишь у каждого самое больное место, а потом подбираешь слова, которые ударят по нему сильнее всего. Разница только в том, что он при этом всегда ухмыляется, а ты корчишь из себя заботливого мальчика. Ну, теперь ты доволен?
Гарри сидел и молчал, глядя на нее. На то, как красиво падают на плечи ее каштановые волосы, небрежно заколотые на затылке. Смотрел и думал, что, наверное, еще месяц назад ему было бы больно это слышать… а сейчас он думает лишь о том, что Малфой внизу будет, мягко говоря, волноваться, если он не придет. Или, еще чего, явится брать штурмом гостиную Гриффиндора.
— Извини за то, что я вчера сказал, Герм, — медленно произнес он. — Меньше всего мне хотелось бы тебя обидеть. И… знаешь, я, правда, не против твоей помолвки. Я немного иначе представлял себе то, какой должна быть семья… но это не значит, что мое представление — единственно верное. Возможно, я слишком идеализировал вас. И тебя, и Рона. И то, какими я бы хотел вас видеть. Вы — живые люди, и не обязаны соответствовать… моим представлениям.
Девушка напряженно наблюдала за ним и молчала.
«Как будто ждет, что я вот-вот снова сделаю что-нибудь ужасное», — горько усмехнулся сам себе Гарри.
— Хорошо, — неуверенно ответила она, наконец.
Он поднялся и снова пошел к двери.
— Мне надо идти, Герм. Ненадолго. Спокойной ночи, — сказал он, открывая дверь и давая понять девушке, что разговор окончен.
— Спокойной ночи… — прошептала Гермиона, провожая его взглядом.
Улыбнувшись Полной Даме, Гарри свернул на лестницу и чуть не охнул от нахлынувшей пульсирующей боли в шраме. Схватившись за перила, он некоторое время стоял, боясь пошевелиться, потом попробовал осторожно сделать шаг. Стены кружились вокруг него, постепенно сжимаясь.