По эту сторону зла (Былое и дамы-2)
Шрифт:
– …эти жирные дамы выскочили на сцену с выкриками: «Долой эротику и похабщину!»
В другое время Лу заинтересовалась бы подробностями такого смачного скандала, но сегодня мысль о наглом взгляде самозваного графа не давала ей покоя. Она бы давно перебила рассказчика, но была не уверена, с каким именно Юлиусом разговаривает – в редакции журнала их было три и различить их было трудно, все они были молодые, светловолосые и самоуверенные. И ни один из них не посмел бы отвергнуть статью Лу. А ведь ей необходимо срочно выяснить
– Юлиус, так что, теперь театр могут закрыть?
– Не думаю. Только спектакль запретят. И номер журнала, где напечатана пьеса, конфискуют. – Он подтолкнул носком туфли сброшенную со стула пачку. – Хочешь взять несколько штук для истории?
– Охотно! – Лу не поленилась наклониться и поднять с пола несколько тонких книжечек. – А не думаешь ли ты, что это все происки журнала «Пан»?
– А для чего им? – не понял наивный Юлиус.
– Как для чего? Чтобы убрать конкурента. Там верховодит какой-то подозрительный тип, который выдает себя за графа.
– Ты имеешь в виду Гарри Кесслера? Он действительно граф. Даже существует легенда, что сам император Вильгельм бывало часами любезничал с его мамашей на променаде в Карлсбаде.
– Прямо так, часами, любезничал? С чего бы это?
– Согласно легенде, возможно даже, что граф Гарри – побочный сын императора, который будто бы много лет был влюблен в его мамашу.
– Чем же эта мамаша так замечательна?
– Тем, что она дама редкой красоты и обаяния. Наши ребята подтвердили, что хоть она уже не первой молодости, но хороша невероятно. Они видели ее, когда ездили на гастроли в Карлсбад. В добавок к красоте она божественно поет на благотворительных концертах.
– Представляю себе это пение!
– И напрасно! Она была оперной певицей, пока не вышла замуж за богатого гамбургского банкира Адольфа Кесслера. Наши ребята ее слышали и были в восторге. А ты ведь знаешь наших ребят – им сам черт не брат.
– Я вижу, ваши ребята времени даром не теряли! Все узнали, все разнюхали! Ладно, пускай он даже и настоящий граф, все равно вид у него какой-то скользкий. Интересно, кто его любовница?
– А вот любовницы у него как раз и нет! Он предпочитает мальчиков.
Ах вот как? Он предпочитает мальчиков! Как она сразу не догадалась?
Граф Гарри Кесслер
Элизабет повела гостей в дом – к тому времени поток посетителей иссяк и на крыльце не было посторонних, там стояла только Франциска. Как граф Гарри ни старался угодить Франциске, та не скрывала, что она его не жалует – когда он попытался поцеловать ей руку, она отдернула ее с отвращением. Гости вслед за Элизабет отправились наверх к Фридриху, но Франциска с ними не пошла, а осталась на крыльце.
Минут через десять все трое спустились вниз в сад. Светская львица прошлого десятилетия схватилась за голову и простонала:
– Какой ужас! Великий мыслитель в такой нищете! Нужно что-то делать!
– В первую очередь нужно починить крышу и лестницу, – робко пискнула Элизабет.
Граф не согласился:
– Ничего не стоит чинить. Нужно найти новое пристанище для архива великого Ницше.
– Но в нашем городке… – начала было Элизабет.
– Ваш городок – не место для архива великого философа, – перебила ее Мета.
– Ах, как вы правы, дорогая Мета! – поддержал львицу граф. – Архив Ницше должен находиться там, где его могут посетить все жители Германии и других стран. Например, в Берлине или в Веймаре.
– В Веймаре, конечно, в Веймаре! – обрадовалась Мета, но ее восторги осадила Франциска. Не сходя с крыльца, она изрекла торжественно, как с амвона:
– Архив Фридриха Ницше всегда будет храниться в доме, где родился Фридрих Ницше!
– Даже когда крыша рухнет и лестница обвалится? – вежливо осведомился граф.
– Ничего не рухнет и не обвалится! – отрезала Франциска. – Мы соберем еще немного денег и все отремонтируем.
– И не надейся, – отозвалась Элизабет. – Я ведь тебе не раз говорила, что эти деньги предназначены для издания полного собрания произведений Фрицци.
– Ничего не выйдет! Я не позволю издавать это богохульство! – отрезала Франциска. – Не забывай, что все права принадлежат мне.
– Права? – не понял граф.
– Ну да, права на все произведения моего сына переданы мне судом, – Франциска пояснила охотно, наслаждаясь своей властью.
– Но ведь только вы собираете архив, не правда ли, Элизабет?
– Увы, собираю, сохраняю, по клочкам выдираю у всего света, а прав не имею.
– Ладно, правами мы займемся позже, а теперь поговорим о приюте для архиве. Вы не хотите переправить архив в Веймар, Мета?
– Я? При чем тут я? – притворно удивилась Мета. которая отлично понимала, куда клонит хитроумный граф. И замолчала – пусть он сам скажет, зачем он привез ее в этот ужасно запущенный дом. Не для того ведь, чтобы она полюбовалась на живой труп своего давнего кумира.
Граф на минуту задумался, размышляя, пришло ли уже время высказаться прямо. И решил, что уже пришло – щеки Меты, все еще свежие, были орошены искренними слезами. Несомненно, ее сильно потряс вид потерявшего разум великого философа, выставленного на продажу в собственном рушащемся доме.
– Вы очень даже при чем. Ведь у вас в окрестностях Веймара есть заброшенная полуразрушенная вилла?
– Вы имеете в виду виллу «Сильверблик»? Как можно перенести туда архив? Она разрушена не на половину, а гораздо больше. Там трава проросла не только сквозь плиты пола, но и сквозь черепицы крыши.