По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть вторая
Шрифт:
– Это земли, где возможно многое из того, что тут кажется нереальным… – ровным голосом продолжил Соколовский. – Например, кое-какие птицы и животные могут говорить, а некоторые так и вовсе принимать людскую форму… ну, это так… по мелочам.
– Сказки, что ли? – фыркнул Иван со всем возможным презрением взрослого дядечки тридцати двух лет от роду, который уже давным-давно ни в какие подобные глупости не верил примерно лет с четырёх!
Именно тогда он обнаружил, что деда Мороза не существует, а подарки ему под ёлку
Сказки… ну, сколько в этом слове для слуха взрослого сошлось, как много в нём отозвалось:
«Да что ты мне тут плетёшь сказки какие-то?»
«Ты чё, думаешь, я в эти сказки поверю?»
«Ну ты и сказочник, врёшь и не краснеешь!»
Короче, презрения полные штаны и по всем фронтам!
– Вы хотели, чтобы я сказочки в игру вписал? Да кто ж будет играть в такую ерунду? – поморщился Иван.
– Нда… – вздохнул Соколовский, – Как говаривал Вильям наш Шекспир устами принца датского: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
Он хмыкнул, покосился на рыжего кота, а потом обратился к Роману Чернокрылову.
– Ром, принеси чаю, пожалуйста, а я пока побеседую с нашим гостем о погоде! Иван Васильевич, согласитесь, зима нынче снежная!
Иван Васильевич, слегка ошалевший от резкой перемены темы, метнувшейся в синоптическо-великосветскую степь, машинально кивнул, а потом, спохватившись, послушно согласился, заявив, что таки да… снежная эта самая зима. Не поспоришь!
Роман, проходя мимо Ивана, довольно громко закашлялся, очень удачно скрыв чьё-то хихиканье, раздавшееся с дивана, а потом заторопился за чаем.
Он, пожалуй, даже сочувствовал Ивану… Правда, сочувствовал только слегка – да, уважать человека – это одно, но, если этот самый человек отрицает даже само твоё существование, ясно понимаешь – шок от понимания того, что мир не такой, какой некоторые себе представляют, не так уж и страшен.
– Тань, – Вран себя не видел и понятия не имел, что почти всегда, когда заглядывает в помещение, где ожидает увидеть сестру, у него изменяется выражение лица – появляется этакая мальчишеская полуулыбка. – А чай готов?
– Ну конечно! – Таня выставила на стол поднос, ловко сервировала его к чаю и вручила Врану, – Прошу!
– Спасибо тебе большое! Ты настоящий друг!
– Ещё бы! – согласилась Татьяна, машинально пригладив его растрёпанную шевелюру, отчего у Врана тут же повысилось настроение – ему отчаянно нравилось, когда она вот так делала, словно это лишний раз доказывало, что ей он не чужой. – Ты потом куда?
– А я сегодня дома! – похвастался Вран.
– И я! У меня выходной, так что, когда вернёшься, будем вкусно обедать и бездельничать.
План был роскошен, поэтому Вран вошёл в кабинет к Соколовскому с такой счастливой физиономией, что догадливый Терентий начал тереть морду лапой, скрывая широченную улыбку – коты часто используют этот приём,
– Какой чудак этот птенчик! – думал кот, контролируя процесс чаепития – он-то прекрасно помнил, что после – его выход. – Он думает, что это его собственная Таня! Глупыш! Она – моя и кототочка! И гладит она меня чаще, и кормит тоже, и вообще… моя и всё тут!
Чай был чудесен – ароматный, правильно заваренный, к нему прилагалось очень вкусное печенье и пряники, вот Иван и расслабился – он, по своей профессиональной привычке, кажется, забыл позавтракать. В принципе, с ним это частенько случалось.
Вот и сегодня, увлёкшись новой идеей и накрепко прилипнув к экрану компа, он завтрак проигнорировал как явление, а потом время по своей пакостной привычке внезапно куда-то испарилось, и ему пришлось сломя голову мчаться на встречу с Ромкой.
Короче, Иван пил чай и ему было хорошо, правда, недолго, потому что, стоило только пряникам закончиться, а чашке опустеть, как на диване развернулся рыжий меховой комок, и к столу пришёл очень красивый, ярко-рыжий кот приятных округлых пропорций.
– Хороший какой! – Ивану коты нравились, правда, завести никак не получалось, но это же не мешает полюбоваться чужими, верно? – Красавец!
– Да и вы ничего так… – ответил Ивану кот на чистейшем русском языке. – Кстати, спасибо за комплимент.
– Пжжжллл… – прожужжал Иван, ощущая, что у него язык пытается завернуться в трубочку и спрятаться подальше от… от… – Кхм, – откашлялся он, сообразив, что это просто робот – актёр-то тип богатый, почему бы и купить какую-то крутую разработку в области робототехники.
Правда, Иван никогда такого современного робота не видел и сходу начал соображать, на каком программном обеспечении может работать это чудо?
Разумеется, он в восхищении уставился на робота, а потом развернулся к актёру:
– Можно потрогать? Он же не сломается? Сенсоры нормально настроены?
Только многолетняя профессиональная выдержка вкупе с воинской выучкой исконных земель позволила Соколовскому остаться относительно невозмутимым. Относительно – потому что правый уголок рта изо всех сил стремился выдержке не подчиниться!
Нет, на Ивана Соколовский бы и не среагировал, но реакция Терентия… это было незабываемо и бесценно!
– Хорошо, что я камеры включил! – думал Филипп, – Потом покажу его родоначальнику и всем прочим… это просто восторг какой-то!
Терентий, который было решил, что его оценили по заслугам и в него сходу поверили, то есть он парой фраз заставил этого чудака понять, что они – реальность и существуют, оказался оскорблён до крайности!
Кот неторопливо и весьма внушительно поднялся на все четыре лапы, распушился, вздыбил хребет, усы, хищно прищурился, от чего в глазах блеснули опасные огоньки и сказал: