По эту сторону. Дом с секретом и дверь в мечту. Часть вторая
Шрифт:
Соколовский только брови поднял, когда увидел Врана, торопливо загоняющего в кабинет его нового программиста и плотно закрывающего двери, можно сказать, подпирающего их собой.
Впрочем, эта баррикада выдержала недолго – коты одни из самых талантливых открывальщиков чего угодно, а в особенности дверей! В эту конкретную дверь словно таран ударил – Терёня разбежался издалека и был настроен очень решительно.
– Нет, пусть он мне скажет, какая я птица! – ввалился он в кабинет и возмущённо воззрился на Ивана. – Как я могу быть птицей,
– Похож! – припечатал его Соколовский. – На надоедливого индюка! Вот сейчас прямо вылитый! Чего ты разорался, а? Хотя, нет! Не хочу даже знать. Иди к Тане и сиди там! Я с тобой потом поговорю.
Человек, который сходу способен остановить на скаку кон… нет, простите, кота, уже заслуживает уважения!
Терентию отчаянно хотелось пожаловаться на жизнь, но в присутствии Сокола, который разгневан вторжением в его святая святых, а особенно тем, что его любимое кресло оказалось совсем немного, ну, чуть-чуть, подрано чьими-то неопознанными когтями, это было неразумно.
Кот демонстративно вышел, лягнул лапой дверь, отчего она испуганно закрылась и понёс свою особу к Тане – утешаться!
Глава 47. Обидели котика
– Ааабидели! Аааскарбиили! – то, что Терентий в печали, было видно, а главное, слышно, издалека.
Таня философски вздохнула и открыла холодильник – что ж поделать, если грусть-тоска на котика навалилась? Правильно! Угостить.
Сначала в кухню ввалились вопли, потом топот, словно это не котик шёл, а какой-то коник, а потом уже появился собственно Терентий. Причём стало очевидно, что нынче это не просто кот, а кот с претензией почти ко всему белому свету.
– Нет, представляешь, да? Перья украли, обездолили, оскорбили… так оскорбили, что ни в сказке сказать, ни на компьютере не напечатать!
– Терёнечка, да чем же так тебя оскорбили-то? – Таня прекрасно понимала, что иногда надо просто жалеть, выслушивать и кормить. Вот надо и всё – дешевле будет!
– Тань… ты ж меня видишь, да? – мрачно осведомился Терентий, проглотив «затравочную» креветину, почти не жуя.
– Вижу, конечно!
– И что именно ты видишь? – коварный прищур однозначно свидетельствовал о том, что вопрос задан с подвохом!
– Вижу очень красивого и изумительно обаятельного, во всех отношениях уникального кота! – Таня ответила честно, улыбку сумела изловить и спрятать подальше, а хихиканье, доносившееся из-за дивана, попросту проигнорировала – она, конечно, норушат очень даже понимала, но ей в данный момент лучше было не смеяться.
– Вот! Вот ты – человек умный! А там вон, – Терентий прицельно махнул толстой лапой в сторону кабинета Соколовского, – Там, Тань, сидит представитель нового вида Иванов!
– Это какого же?
– Ну у нас ведь как… Иван-царевич, Иван-дурак и всякие промежуточные Иваны, которые ближе то к одному стартовому состоянию, то к другому! А у нас завёлся Иван-программист!
Терентий выговорил это определение
– Терентий, а что плохого в программистах? – удивилась Таня. – Вон, Вран занимается…
– Вран у нас – Роман. Это другое! – важно выдал кот. – И вот Иван-программист… он знаешь, Тань, чего сделал?
– И что же?
– Он у меня спросил, не превращаюсь ли я в ПТИЦУ! Нет, прикинь, да? Так и ляпнул «А вы тоже птица»? – Терентий искусно игнорировал хохот из-под дивана, возмущённо сверкал глазами и пушил хвост.
– Нда… это он напрасно! – констатировала Татьяна, которая вчера от названного братца получила массу информации о его научном руководителе:
– Клёвый мужик. Молодой, ему тридцать два, но умный! А ещё не очень вредный – студентов не гнобит. Только бездельников не выносит на дух, а так – вполне компанейский. Голова, правда, фигнёй набита, ну… в смысле, обидно, когда такая игра строится на глупом сюжете, но Сокол, я думаю, это исправит!
Татьяна почистила Терентию ещё пару креветок и уточнила:
– Слушай, а может, он просто не сообразил? Он же видел, что Володя поменял облик, Сшайр тоже…
– Он-то мог и не сообразить, что с Ивана-не-царевича взять, но Сокол?
– А Филипп Иванович-то чем тебя обидел?
Таня только вздохнула, увидев, как Терентий зажевал разом три креветки прямо целиком, с головами и панцирями. Нет, раньше она бы испугалась последствий, но по опыту уже знала, что Терёня и яйцо со скорлупой может потребить и ничего с ним не станется…
Жалобы на Сокола были какими-то… неуверенными, из чего Таня сделала свои выводы:
– Ты добрался до его дивана?
– Да как ты обо мне думаешь? – возмутился Терентий, – Я бы никогда не замахнулся на святое! Что я… не понимаю, что ли? Я всего лишь на кресле повалялся!
Логическое мышление Таня освоила в совершенстве – раз Соколовский возмущён, значит, какие-то следы пребывания кота на его «директорском» роскошном кресле имеются!
– Шерсть? Ну нет… Филипп Иванович не мелочный. Значит, или ручку погрыз, или сидение покогтил. А, может, даже на спинку замахнулся! – размышляла Татьяна, пока Терентий разглагольствовал о том, что диван – это такое… такое, что ДАЖЕ он не посмел бы.
Впрочем, все его выступления закруглились очень быстро – стоило ему только услышать, как открывается дверь кабинета Соколовского, как кот звучно обрушился с кухонного диванчика на пол и канул в коридоре Таниной квартиры.
– Вот Терёня и дал! – на спинке диванчика обнаружилась Шушана, которая посмеивалась и потирала лапки: – Он увлёкся и почесал когти о кресло Сокола. Не сильно, но у Финиста же зрение соколиное даже в человеческом облике, так что оне в гневе! Правда, договор с Иваном-программистом подписал, Врану велел отвезти нового сотрудника домой, а сам сюда идёт. Злющий, между прочим!