По эту сторону. Дом с секретом и истинные лица. Часть вторая
Шрифт:
«Налапный браслет» представлял собой парное «украшение» из чёрной кожи. В каждом из таких браслетов прятались острые пружины, выскакивающие при сжатии, плюс на ладонь потенциального агрессора выплёскивалась микродоза концентрированной муравьиной кислоты.
Эффект от укола и ожога кислотой заставлял моментально разжать руки, отбросив пойманного ворона подальше.
– Хорошо, что мастер попался понятливый! – радовался Вран. – Я объяснил, что у меня ручной ворон, которого могут попытаться изловить. Что его ловит сосед, который знает,
– Умник, значит, этот мастерр! – одобрил Крамеш. – А как ты фиксацию брраслета на ррезинке объяснил?
– Да никак – сам сделал! – пожал плечами Вран. – Долго ли… Я такие же и себе закажу. Мало ли… тоже ведь летаю на задания! Прригодятся, если что!
Перед отлётом на Путорана Крамеш долго и упорно ходил за Крыланой, пока она не пообещала ему, что сейчас он полетит на плато без самолёта…
– Прричём с самолётной скорростью! – рассердилась вороница. – Специально уточню её у Каррунда! Неужели же ты думаешь, что я о Тане меньше перреживаю, чем ты?
Взметнулись чёрные пряди, и Крамеш предусмотрительно сгинул за ближайшим углом.
«Рриск – дело благорродное, но только не с ней… – разумно рассудил он. – Она и так не забудет пррисматривать за медведем! А если рразозлится, то может и прравда рреактивно отпрравить на Путоррана!»
Крылана, как дальняя-предальняя родственница, его признавала, но наглеть, право же, не стоило…
– Нет, он мне ещё инстррукции давал! – сердилась Крылана, когда Уртян и Крамеш отправились в аэропорт. – Тань, ты прредставляешь, да? МНЕ ДАВАЛ ИНСТРУКЦИИ! Кррр… рррамеш! Можно подумать, что я сама не знаю, как и что делать! Нет, ну это ж надо! Бывший наёмник, да? Он меня учить прринялся!
Она пила чай у Тани на кухне, фыркала, сердилась, а потом притихла и светло улыбнулась:
– Знаешь, он стал… счастливым. Для нас это так важно, когда где-то есть те, кто ждёт.
Но тут же снова фыркнула – припомнила, как этот настырный деятель приставал со всякими глупостями типа: «Не оставляй её наедине с медведем и так посматривай… кого там ещё Сокол притащит».
– Врранозануда! – припечатала Крылана командированного Крамеша. – Настыррник!
А настырник и вранозануда в этот момент старательно изображал абсолютную невозмутимость – самолёты он откровенно не любил, им не доверял, да и вообще не так-то часто и летал, первый раз попав в самолёт совсем недавно…
– Ладно-ладно, я понял, что ты крутой путешественник, – фыркнул ему на ухо насмешник-Уртян. – Можешь не впиваться так в подлокотник когтями, а то сейчас оторвёшь его напрочь.
Крамеш даже бровью не повёл на лисьего наглеца – велика честь. Однако запомнил и решил нипочём не спускать подобное… когда-нибудь потом, когда он будет на своих крыльях, а не в этой дурацкой металлической, накрепко запертой штуке, от которой у него накатывают волны удушающей паники. Именно
Честное слово, он ощущал себя не в пример счастливее, когда наконец-то добрался до конечной точки их путешествия и стоял на продуваемой всеми ветрами мира скале над гремящими белыми водопадами Путорана.
– Ты так и будешь молчать? Неужели настолько оскорбился, что за всё время слов десять сказал?! – тявкнул запыхавшийся бурый лис, с трудом поспешавший за чёрной птицей. – Я не знал, что у тебя аэрофобия.
– Нет у меня никакой аэррофобии! – нехотя процедил Крамеш. – Я… клетки не люблю. А самолёты запирраются, как клетки, накррепко.
Он бы и вовсе ничего не отвечал, но лис пристал как банный лист, а ему бы не о Крамеше думать, а о редких травах! Дешевле сказать, а то не отстанет!
– А… понятно. Тогда извини! – Уртян что-то прикинул и решил больше на эту тему не заговаривать. – А когда у нас сова-то прибудет?
– Дня черрез два-три, может, и рраньше. У неё скоррость большая, но надо лететь так, чтобы груз не заметили, а то не поймут, что это в небе такое… У людей же вообрражение стрранное, ещё рррешат, что инопланетяне пррибыли. Так что прридётся пока изобрражать из себя турристов!
Изображали самым элементарным образом – присоединившись к туристической группе.
– Самое сложное, что на маршруте практически нет троп, разве что в начале маршрута, вдоль рек. А так… каждый гид импровизирует, ищет оптимальное направление… – рассказывал руководитель группы, за которой они увязались, наврав, что должны дождаться своих. – Наша задача в первый день пройти три километра, стать лагерем, попытаться поймать рыбу, а она здесь водится и ловится, приготовить ужин, выспаться и приготовиться к завтрашнему трудному и ходовому дню!
Их это вполне устраивало – они запланировали далеко от нужной точки, куда должна прилететь сова, не отходить, но и на месте сиднем не сидеть – выглядело бы это странновато. Кроме того, было разумно понаблюдать за людьми, которые шли в поход, – как себя ведут, что говорят…
А говорили, кроме всего прочего, нечто странное:
– Вы слышали? Вроде как тут что-то не такое… Ну, вроде как чудит тут что-то! То вещи исчезают… Ну как может взять и раствориться целая палатка? То какие-то непонятные явления случаются!
– Да спёр кто-то палатку… – парировал один из группы.
– Кто? Если шли в поход люди, у которых весь обвес наперечёт – больше-то не взять! Куда можно упихать палатку с содержимым так, чтобы этого не заметили? – пожимала плечами загорелая худощавая женщина.
– Нда… Ну, может, ветром сдуло? Или медведь уволок?
– Ветер должен был бы быть очень уж странным! Ни одна соседняя палатка даже не шелохнулась, а эту унесло, да так, что человек так и остался спать? Да и медведь… зачем ему не еда, а палатка целиком? Да разве это единственный случай? Вот слушайте…