По ходу пьесы. История одного пистолета. Это его дело. Внезапная смерть игрока. Идея в семь миллионов
Шрифт:
Начальник мастерской Роман Валендзяк заявил, что все его люди обычно работают в первую смену. Задерживаются они лишь в тех случаях, когда требуется срочно закончить какой-нибудь ремонт. Как и Ковальский, они тоже, с разрешения директора, иногда чинят в мастерской собственные машины, а также машины своих знакомых. Да, случалось, что и некоторые другие сотрудники завода занимались ремонтом, но всегда с разрешения директора.
Валендзяк утверждал, что в течение всей недели перед угоном машины из посторонних в мастерской бывал лишь Ковальский — и то всего пару раз. Что же касается рабочих мастерской, то на той неделе им пришлось каждый день оставаться после смены — столько
По мнению Валендзяка, никто из его людей не мог быть причастен к преступлению. С завода они уходили все вместе, а во время сверхурочной работы никто не смог бы копаться в машине Ковальского. Это сразу же вызвало бы подозрения и у самого Валендзяка, и у остальных.
Обычно к каждой автомашине имеется два набора ключей. Один из них находился у Ковальского, а вот где был второй? Майор выяснил, что дубликаты ключей ко всем конторским помещениям, заводским цехам и автомашинам хранились в проходной, причем ключи к автомашинам висели в особом застекленном шкафчике. В шкафчике был замок, но он оказался незапертым. Впрочем, замок был настолько прост, что его можно было бы открыть и с помощью булавки. Вахтеры, сидящие в проходной, не могли вспомнить, запирался ли шкафчик когда-нибудь вообще.
В проходной все время дежурил вахтер, но тем не менее подойти незаметно к шкафчику и вынуть из него ключи от вишневого «фиата» мог практически любой. Заполучив же ключи, смастерить дубликаты на таком заводе было сущей безделицей.
Ночью территорию завода полагалось охранять двум охранникам. Один из них обычно сидел в проходной, а второй обязан был находиться снаружи. Обход огромной территории с несколькими заводскими зданиями сторож должен был совершать ежечасно. Впрочем, на заводе и ночью не затихала работа. Некоторые цеха, с непрерывным циклом, трудились круглосуточно. Первая смена заканчивала работу в 14 часов, вторая — в 22 часа, а ночная — в 6 утра. А поскольку в сентябре смеркается уже довольно рано, любой рабочий из второй смены, не говоря уж о третьей, мог незаметно проскользнуть под навес и произвести с «фиатом» любые манипуляции.
Под навес машины ставились багажниками наружу. Незаметно подобравшись к ним, можно спокойно поднять капот и копаться там сколько душе угодно, не боясь быть замеченным.
Ян Ковальский припомнил, что с момента техосмотра до угона машины он один раз поднимал капот, чтобы проверить, не вытекает ли масло. Электропроводкой он при этом не интересовался.
Вот так сразу же развеялись надежды майора Качановского на то, что удастся быстро выявить группу лиц, среди которых мог бы отыскаться сообщник бандитов. Ведь практически таким сообщником мог оказаться любой рабочий второй или третьей смены. Всего-навсего около двух тысяч человек. Попробуй найти среди них одного-единственного! Однако другого пути не было. Нужно проделать эту работу. По приказу майора несколько человек занялись изучением личных дел тех, кто в период с первого по шестое сентября (тридцать первого августа был закончен техосмотр «фиата» Ковальского) работал во вторую и третью смены. Были выявлены лица, имевшие в прошлом судимость, взяты на заметку завсегдатаи вытрезвителей и те, кто был известен местной милиции своим хулиганским поведением. К ним добавили хронических прогульщиков и лентяев, злостных неплательщиков алиментов, лиц, пользующихся дурной славой в округе.
Отобрав тех, кто потенциально мог оказаться сообщником преступников, майор распорядился собрать о них как можно больше сведений: материальное положение,
Эльжбета Ярот серьезно отнеслась к данному ей поручению. А поскольку она знала всех, то на каждое свидание с майором приходила с ворохом информации. Увы, ничего полезного в ней не содержалось.
Тем временем два сотрудника милиции, устроившиеся на завод по указанию полковника Немироха, быстро наладили дружеские отношения со своими новыми коллегами. Кругом по-прежнему было много разговоров об угоне машины с деньгами, некоторые даже заключали пари, удастся ли милиции найти преступников. Что касается последних, то думали все что угодно, высказывались самые невероятные предположения, но никто, ни один человек, не подозревал в причастности к преступлению ни Яка Ковальского, ни Кристину Палюх, ни Анджея Балицкого. Общественное мнение единодушно склонялось к тому, что ни заведующий мастерской Валендзяк, ни его подчиненные не имели отношения к преступлению.
Каждый малейший след, каждая даже самая вздорная сплетня немедленно и тщательно проверялись. И все впустую.
Полковник Немирох и прокурор Бочковский были очень недовольны, что следствие топчется на месте, хотя и вынуждены были признать: Качановский и его люди трудятся на совесть.
Параллельно с розыском преступников велись поиски вишневого «фиата». Автоинспекция страны взяла под контроль машины этой марки. Во всех пунктах продажи такие машины тщательно осматривались (принималась во внимание, разумеется, возможность перекраски машины), внимательно изучались документы — не поддельные ли. И опять все напрасно. Вишневый «фиат» пропал, будто сквозь землю провалился.
Но вот двадцать первого сентября около одиннадцати утра в кабинете майора Качановского зазвонил телефон. Дрожащий от волнения голос произнес лишь одно слово: «Нашли!»
— Кого именно? — Януш не сразу понял, кто говорит и о чем.
— Это я, капитан Зайончковский из автоинспекции. Обнаружен ваш проклятый «фиат».
— Где?!
— В двухстах метрах от вашего управления. На улице Новолипки.
— Не может быть!
— Может. Но самое неприятное, что нашли-то его не мы.
— А кто же?
— Некий Эдмунд Кобылкевич. Да вы, должно быть, слышали о нем.
— Ах, этот частник? — Качановский, как и каждый варшавянин, не мог не слышать об Эдмунде Кобылкевиче — пожалуй, самом богатом представителе так называемого частного сектора. Он был владельцем мастерской, изготовляющей на экспорт яхты и кое-какое оснащение для парусного спорта. — Как же он нашел «фиат»? Откуда он вообще узнал, что мы его разыскиваем? Ведь не давалось никакого объявления. Кто-то из наших проболтался? Постой, постой, ты сказал, что машина найдена на Новолипках, а насколько мне известно, Кобылкевич живет совсем в другом районе.
— Недалеко отсюда, на улице Дзельной.
— И все-таки я ничего не понимаю.
— Что я тебе буду объяснять по телефону? Кобылкевич сейчас находится у нас. Будет лучше, если я его пошлю к тебе и вы обо всем сами поговорите.
— А где машина?
— Не волнуйся. Мы поставили ее в наш гараж.
— Ведь ее же надо тщательно обследовать.
Капитан рассмеялся.
— За кого ты нас принимаешь, Янушек? По-твоему, мы, работники автоинспекции, только на свет родились? Не знаем, что положено делать в таких случаях? Уж ты не беспокойся. Машина под присмотром, а завтра эксперты за нее возьмутся. Впрочем, предварительный осмотр мы произвели, и он ничего не дал. Ну так что, присылать к тебе Кобылкевича?