По холодным следам
Шрифт:
Ехать в карете скорой помощи вместе с Джули разрешают только одному из нас, и Том немедленно делает шаг вперед, поэтому мы с Джейн забираемся в «ренджровер» и следуем за ними. Когда мы подъезжаем к больнице, как раз выгружают каталку с Джули, уже подключенной к капельнице, везут внутрь и устанавливают за шторой в большой общей палате. Все происходит с тем мучительным сочетанием медлительности и спешки, которое присуще всем отделениям неотложной помощи.
Следующие тридцать минут под флуоресцентными лампами тянутся как тридцать часов. Джули открывает глаза, что-то лепечет и снова отключается. Том сидит у ее постели, держа дочь за руку и бормоча неразборчивые утешения; я расхаживаю взад-вперед;
— Я осмотрю ее всего за пару секунд, — обещает она. — Мама, папа, никуда не уходите.
Излишне говорить, что мы и не собираемся никуда уходить, но Джейн пользуется случаем, чтобы найти туалет. Доктор появляется из-за шторы после приглушенного разговора, который мне так и не удалось расслышать, и я успеваю разглядеть на заднем плане Джули — она очнулась, но явно не понимает, где находится, — прежде чем врач снова задергивает занавес. Пациентка обезвожена, заявляет нам доктор, страдает от истощения и переохлаждения, не ела несколько дней, но, похоже, никаких травм или повреждений нет, а в крови не обнаружено посторонних химических веществ.
— После капельницы с физраствором она взбодрится и будет как новенькая. — Либо доктор не удосужилась прочитать историю болезни нашей дочери и ни разу не смотрела новости за последние восемь лет, либо слишком очерствела на этой работе и ей не хватает ума придумать нечто менее банальное. — Советую приехать на полное обследование через пару недель. Перед выпиской вам дадут все необходимые рецепты и рекомендации.
Когда мы вместе с врачом возвращаемся в закуток Джули, раздается стук в стену (поскольку двери тут нет), и вслед за нами входит следователь из полиции. Сорокалетний, темноволосый, похожий на типичного детектива из сериалов, но гораздо менее привлекательный, он оставляет штору приоткрытой и оглядывает Джули из этого импровизированного дверного проема.
— Джули Уитакер, — говорит он. — Невероятно.
Джули не обращает на него никакого внимания, но, увидев нас с Томом, падает обратно на подушку и без слез плачет. Том бросается вперед, чтобы обнять ее и прижать к себе. Заметив выражение моего лица, дама-доктор обещает, что Джули переведут в нормальную палату, как только появится место, и поспешно выходит. Коп представляется детективом Оверби и начинает задавать мне вопросы об обстоятельствах возвращения Джули. Но что я могу ему рассказать? Что она появилась из пылающего алого заката, или вылезла изо лба индийского божества, или, подобно Еве, материализовалась из ребра Адама, пока тот спал? Если честно, меня даже не волнует, как она к нам попала.
Я слышу, как Том повторяет ей снова и снова:
— Теперь ты в безопасности. Все в порядке. Доктор говорит, что ты поправишься.
Он разговаривает не столько с дочкой, сколько с самим собой, и хотя
Тот заявляет:
— Я хотел бы несколько минут поговорить с Джули наедине.
— Нет, — Джули цепляется за отцовскую руку, но смотрит на меня, — не уходите.
— Это не займет много времени.
Том встает, заслоняя собой койку, а мужчина он высокий, широкоплечий, внушительный, несмотря на появившееся брюшко.
— Категорически нет. Мы уже оставляли ее одну с врачом. Больше мы никуда не уйдем.
Том и детектив спорят, и крошечный занавешенный закуток еще больше съеживается. В разговоре то и дело всплывают одни и те же слова, и сначала я решаю, что детектив Оверби ставит под сомнение наше психическое здоровье или рассудок Джули: он говорит о вменяемости, о безопасности. Наконец он обращается непосредственно к Джули:
— Я знаю, что вы плохо себя чувствуете, мэм, и мне очень неприятно беспокоить вас в такой момент, но я вынужден спросить: вы подвергались сексуальному насилию?
Она смотрит на детектива и молча кивает. Том стискивает зубы, и я на мгновение радуюсь, что Джейн еще не вернулась из туалета.
Детектив Оверби заводит речь о судебной экспертизе, и тут до меня доходит, что раньше он называл полицейские аббревиатуры[5].
— Эксперт по сексуальному насилию уже выехала, — поясняет он нашей дочери. — Она скоро должна быть здесь, чтобы подготовить смотровую. Как только вам снимут капельницу, эксперт проведет исследование.
Джули мотает головой, и Том делает шаг вперед, готовый к драке.
Детектив Оверби, столь же внушительный, стоит на своем:
— Если есть признаки сексуального насилия, их лучше запротоколировать.
— Слушайте, — Том едва ли не тыкает в детектива пальцем, — мы с самого первого дня выполняли все указания полиции и не задали ни единого лишнего вопроса. А теперь, восемь лет спустя, когда мы… — У него перехватывает дыхание. — Мы долгие годы не получали никаких новостей, и наша пропавшая дочь появилась на пороге родного дома вовсе не благодаря вам. А теперь вы собираетесь всю ночь донимать ее вопросами, исследуя вдоль и поперек, будто место преступления? — Он возмущенно фыркает. — Мы вернемся завтра.
Коп пытается возразить, но тихий голос Джули останавливает его:
— Последний раз это было… очень давно. По меньшей мере полгода назад.
Детектив Оверби вздыхает, нехотя принимая новость о том, что нашу дочь не насиловали уже полгода.
— Тогда ладно. Мы по-прежнему рекомендуем вам вернуться на обследование, но с точки зрения криминалистики спешить некуда. Отдыхайте, а завтра в участке мы встретимся и составим заявление.
Джули слабо кивает. Том подается вперед, но в этот момент входит Джейн со стаканом сока в руке. Должно быть, взяла его на сестринском посту. Заметив, что Джули очнулась, она застенчиво улыбается:
— С возвращением.
Шесть часов спустя, уже глубокой ночью, Джули выписывают, накачанную физраствором и одетую в больничный халат, выданный вместо потрепанных футболки и джинсов, которые полиция конфисковала в качестве улик. Наша дочь опирается на руку Тома, пока я сгребаю в сумочку антибиотики от хламидиоза и гонореи, рецепт на валиум на случай бессонницы и папку, под завязку набитую брошюрами о сексуальных домогательствах, где также приведены телефонные номера служб по оказанию помощи жертвам сексуального насилия и различных женских приютов. К папке прикреплена визитная карточка детектива Оверби: она вставлена в четыре прорези на лицевой обложке папки, чтобы не потерялась. Я вынимаю ее и сую в задний карман джинсов.