По истечении срока годности — забыть
Шрифт:
Старк мрачно улыбнулся, и это было больше похоже на оскал, хищный и настороженный.
– Я просто устал. Я просто понял, что мы настолько разные, что на одной любви, она была права, не выедешь.
– Вы просто не старались. Каждый считал, что что-то должен предпринять, но первый шаг ни один из вас так и не сделал. Вы надеялись друг на друга. Тебе не грустно?
– Почему мне должно быть грустно?
– Ты любишь её.
– Любил.
Наташа расхохоталась, да так громко, что Тони удивлённо отшатнулся от телефона, хотя они говорили по громкой связи.
– Ладно, допустим, я поверила. Что дальше? Ты отпускаешь
Тони в очередной раз пожал плечами и надолго замолк. В нём боролись сотни демонов и все они кусались, царапались, кричали невообразимые глупости и пытались склонить на свою сторону. От них в голове и в груди был настоящий кавардак, и Старку казалось, что он попал в какой-то дурдом. Он всё пытался разобраться в себе, выудить из омута свои мысли, но они ужами ускользали из-под его пальцев, их невозможно было не то, что поймать, услышать.
– Да.
– То есть больше никаких ухаживаний и даже попыток? – осторожно и очень тихо спросила Наташа.
– Она вольна делать то, что хочет.
– Благородно. Она сама-то об этом знает?
– Мы говорили с ней.
– И она нормально к этому отнеслась?
– Да. Вроде.
Наташа сглотнула и очень тяжело вздохнула.
– Что она сказала?
– Удивилась.
Расстроилась, прошипел один из демонов, оскалив свои острые, как бритва, зубы.
– Я подумал и решил, что надо возвращаться к нормальной жизни.
– В твоём понимании, нормальная жизнь – это пьянки, беспорядочные половые связи и спасение мира.
– Без пьянок, - с ухмылкой сообщил Старк, залпом выпивая скотч. – А насчёт девочек… Закажу, пожалуй, кого-нибудь.
Наташа странно засопела.
– А если Ванда внезапно… - пауза, - передумает? Или захочет ещё раз поговорить? Я спрашиваю, потому что не уверена, что вы всё решили и обсудили.
– Она не придёт.
– Ты это знаешь или предполагаешь?
– Она не придёт, - жёстче повторил мрачный Старк и прежде, чем Нат успела что-то добавить, он пулемётной очередью сообщил ей, что намеревается оторваться в компании представительниц прекрасного пола, и отключился, заставив девушку недовольно фыркнуть.
Она не успела донести до Тони, что он выпивает и намеревается с кем-нибудь переспать, потому что в экстренном порядке хочет забыть прочно засевшую в голове Ванду. Не успела разразиться гневной тирадой насчёт того, что она напрасно ему помогала, терпела его нытьё, ссоры с Роджерсом и ещё много чего, о чём она должна была ему сказать.
Звонок в дверь заставил Наташу удивлённо нахмуриться и посмотреть на часы. Полдесятого вечера, вроде и не поздно, но гостей ждать не приходится. Рука по привычке скользнула под пуфик, нащупывая холод металла, и она взглянула в глазок, внезапно вздрогнув. Стоило упомянуть Ванду, она тут как тут. Не иначе ведьма.
– Что ты здесь делаешь?
– И тебе привет, - девушка помахала бутылкой вина в своей руке и сконфуженно улыбнулась. – Я понимаю, мы поссорились. Точнее, это я на тебя обиделась. Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить. Это важно. Впустишь?
Наташа тут же, не раздумывая, кивнула и отодвинулась, пропуская подругу в квартиру. Пистолет пришлось положить на место.
– Что-то случилось? – обеспокоенно поинтересовалась она, на что Ванда закусила губу и так выразительно на неё посмотрела, что Нат внезапно стало не по себе.
Ванда сглотнула и поставила бутылку на стол, оглядываясь в поисках
– Ты меня пугаешь.
– Ты на меня злишься?
– Что за глупый вопрос? Конечно, нет, - Нат улыбнулась. – Рассказывай, не томи.
– Разлей. Я не могу сказать тебе это на трезвую голову.
Романофф вздохнула, доставая с верхней полки шкафа бокалы, пока Ванда пыталась понять, как пользоваться штопором.
– Я многое в жизни повидала, но, когда ты говоришь, что нам надо срочно выпить, то мне становится по-настоящему страшно. Ты, насколько я помню, завязала.
Они молча выпили по бокалу. Немного помолчали, и Наташа решила не давить слишком сильно, но в душе уже рождался тихий, ещё не до конца окрепший ужас. Ванда сделала пару глотков под нетерпеливый взгляд подруги и решительно выдохнула.
– Ты, наверное, уже знаешь, что мы с Тони… - она замялась, не зная, какое слово лучше подобрать.
– Разбежались?
– Да. Да, точно.
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет. Хочу сказать кое-что. И мне ещё нужен твой совет.
– Я не смогу дать тебе совет, если не буду знать, в чём, чёрт возьми, дело, - нетерпеливо воскликнула Наташа, но тут же замолкла, стараясь не давить на раздавленную и, мягко говоря, неважно выглядящую девушку.
– У меня синдром Евгения Онегина, - призналась Ванда, и у Нат невольно и совсем неожиданно вздёрнулась бровь. Она недоверчиво взглянула на подругу, не понимая, куда она клонит. На секунду ей показалось, что Максимофф сошла с ума.
– Что ты несёшь?
– Я влюбилась!
Наташа приоткрыла рот.
– В Старка?
– А в кого ещё? – пылко зашептала Ванда, хватая Нат за плечи. Она улыбалась, всё время прикусывая и без того яркие губы. – Это так глупо и убого, но, боже, наверное, это должно было произойти. Лучше поздно, чем никогда, ты согласна? У нас изначально всё было странно, скомканно, слишком быстро. Всё было переполнено волнением, неверием, недоверчивостью. Я была скованна, сомневалась, а он был не в меру настойчив. Я целовала его, а сердце в груди трепетало: от страсти, от похоти, от возбуждения. А в голове, - девушка повертела вокруг виска пальцами, - «а люблю ли я его?» Я-то знала, что с его стороны чувств больше, настоящих, искренних, ярких.
– В любой паре кто-то любит, а кто-то позволяет, - осторожно произнесла Наташа, почему-то дрожащими руками сжимая ножку пустого бокала.
– Я тоже грешила на это. Но ведь так не должно быть, - слишком тихо, почти шипя, сообщила Ванда, опускаясь на колени перед Нат, чтобы взглянуть ей в лицо. – Я ничего к нему не испытывала. Я начинала влюбляться, но всё время себя останавливала. Что-то в голове щёлкало и говорило «стоп!». И я слушалась, как овечка пастуха. Он будто волк, страшный и сильный, готовый сожрать меня в любой момент, а я невольно шла в его лапы. Но ведь это не так! Старк не волк, он не скалится. Он был со мной добр, он спас мне жизнь, показал, что он не такой, каким все его считают. Он способен на любовь, хотя раньше мне казалось, что такой, как он, любить не способен. Он открылся для меня с другой стороны, обнажался передо мной всё больше и больше. И я верила. Я открывала в ответ свою душу, а потом внезапно испугалась. Захлопнула все двери, оборвала все ниточки, сожгла мосты, - Ванда встала и схватилась за голову. – Я закрыла врата прямо у него перед лицом, и он понял, что так больше продолжаться не может.