По когтю льва
Шрифт:
В конце концов он решил не разуверять студентку. Даже заметил:
– Его Величеству, безусловно, известно, кто настоящий виновник событий декабря…
– Тогда погибла моя сестра, - сообщила Мари, но её лицо и при этих словах не поменялось: такое же отчуждённое.
– Ты хорошо говоришь, Винс, но всё же нет никаких доказательств того, что твоя Вако - союзница нам. Недавно про неё писали ужасные вещи. Она же carere morte, так?
Винсент возвёл глаза к небу: “Ты доверяешь официальным газетам?”
– Вот тут всё просто: если ты не доверяешь Вако, это ставит тебя в один ряд с Дэви и Асседи, - холодно
– “Гроздья Рябины” поддерживают Миру и её людей.
Лицо девушки уважительно вытянулись. “Гроздья Рябины” были самой известной и дальше всех продвинувшейся организацией молодёжи. “Гроздья Рябины” давно были заражены социалистическими идеями, а после декабрьских событий встали в решительную оппозицию власти. Винсент вступил в их ряды в январе и с тех пор по уговору с Мирой и Бовенсом, распространял социалистическую и вампироненеавистническую бациллу среди студентов Университета и примкнувшим к ним студентов Первой Королевской Академии.
– Думай дальше сама. Приходи сегодня на собрание. К Первой Королевской.
– Я приду и приведу всех, кого смогу, - энтузиастически пообещала Мари. На этом они разошлись.
В экипаже за углом Винсента поджидал Агер. Один из лидеров Гроздьев, молодой человек двадцати двух лет, рыжий и веснушчатый, со светло-серыми, почти прозрачными глазами.
– Сколько?
– кратко спросил он. Винсент прищурился.
– После того, что я рассказал сегодня Мари, она приведёт весь свой курс и ещё половину факультета. Сто пятьдесят человек.
– Хорошо, - Агер прищурился, что-то прикидывая. Тогда от часовни сбор лучше перенести к беседке, на центральную аллею. Скоро парк Академии перестанет вмещать всех желающих… очень хорошо, - он довольно кивнул головой.
– О чём ты будешь говорить?
– Как обычно: пока не знаю. Вечером для вдохновения подчитаю “Вестник”.
– Пройдись сегодня подробно по фобиям Земли Страха. Особое внимание удели страху перед странами-соседями.
– Чей-то заказ?
– Да. У нас будут гости. Сторонники открытия границ и объединения.
– Антермины.
– В прошлом месяце они внесли немало в нашу кассу, так что ругать их не стоит.
– Ты знаешь, как я отношусь к идее объединения.
– Также как и я. “Гроздья” только временно сотрудничают с ними. Как только мы встанем на ноги, мы закроем им ход на наши собрания.
Винсент с сомнением покачал головой:
– Не так-то просто будет развязаться с ними! Их лидер - человек жёсткий. Будет кровь!
– Кровь - это хорошо. Это последний и самый необходимый элемент нашего варева. Сольём её с улиц Доны в наш котёл, и из него вырвется буря!
– Агер, тебе нужно говорить сегодня, а не мне!
– Я учился у тебя, слушая из-за кулис.
– Прежде в речах я обличал антерминов, а сегодня протяну им руку дружбы? Слишком резкий переход. Как его верно сделать?
Агер улыбнулся:
– Как хорошо, что это не моя головная боль!
Еда зажглись газовые шары фонарей, в тихом и забытом всеми парке Академии начали собираться люди. Здесь была в основном, молодёжь, судя по одежде - из низших сословий. Большинство пришло пешком. Впрочем, у портика в парк попадались и наёмные экипажи, и даже богатые личные кареты. На груди многих пришедших были необычные брошки: несколько настоящих
Винсент пришпилил брошь булавкой к куртке. Он ждал своего выхода за часовней. Недалеко возвышалась чёрная громада Академии. По слухам, летом здание будет снесено и вырублен парк. На их месте появится новый жилой квартал.
“Жаль старую Академию, - подумал он и тут же поправился: - Хотя, так и лучше: слишком много тут призраков…”
Винсент перелистал “Вестник”, но не нашёл, за что в сегодняшней речи можно было б зацепиться мыслью. А лидер “Гроздьев” Морис тем временем заканчивал своё выступление. Подходила очередь Винсента.
Через минуту он поднялся в беседку - на импровизированную сцену. Центральная аллея перед ним была единой чёрной шевелящейся массой. Толпа заполняла её до самого портика - входа в парк. Прислонившись к деревьям парка, стояли те, кому не хватило места на главной аллее. При появлении Винсента гул голосов стих. Море успокоилось, буря притихла. Но молчание было не мёртвым - напряженным. Сотни пар глаз были устремлены на одного человека. Люди ловили каждый его жест, даже их дыхание было общим: единый могучий организм. Это было не первое выступление, и Винсент уже знал: в его власти пустить волны по этому морю или закрутить чёрную воронку смерча. Он был их повелителем, единственным, чей голос был явственно слышен в грохоте шторма и направлял его ярость. Чем же объяснялась такая любовь толпы? Может быть, контрастом между юной внешностью оратора и его взглядом и ещё больше - словами, свидетельствующими о годах опыта? Он говорил о событиях двадцатилетней давности, словно был их современником - рассудительным и взрослым, и это влекло к нему людей постарше. Ходили слухи о его прошлой принадлежности к carere morte и таинственной жертве во имя любви - это влекло к нему юных. Но вернее всего: аура избранности по-прежнему окружала Винсента. Он лишился Дара, но не звания Избранный.
Через столько лет его наивная мечта об “избранности” сбылась. Конечно, сбылась совсем не так, как он представлял. Толпа, скандирующая: “Избранный!” была не столь огромна, как в старых фантазиях. Зато она была реальна и оттого грозна.
Винсент последний раз оглядел толпу до самого портика и начал:
– Я много лет прожил в Карде, - вступление было неожиданным и для него самого: он никогда не знал в точности, как начнёт и чем закончит свою речь.
– И я неплохо узнал этот город. С вашего позволения, я немного расскажу о цитадели вампиров… - в ответ одобрительный гул.
– Это город, лишённый красок. Там тусклые дни и блёклые ночи. Этот город нем. Его создатели, Тридцать домов Короны, создали его вовсе без языка. Он не закричит никогда. Я видел Большую Охоту Владыки вампиров в семидесятом году. В ту ночь жители обречённо выходили на улицы, бессмысленно возжигали костры. Как всегда, они надеялись, что Дэви обойдёт город стороной, полетит охотиться в дальние области Термины. Они успокаивали себя этим, пока страшная чёрная туча над их головами не распалась на сотни крылатых теней… Но даже, когда охота началась, почти никто не попытался спрятаться в домах. И никто - кроме меня - не осмелился встать на пути вампиров! Да, этот город нем… от своего страха перед carere morte.