По краю Вечности

Гущина Дарья

Моего плеча коснулись когтистые лапки ворона. Сила, истощившись, сорвалась с раскрытой ладони последним комком черных хлопьев, и я перевела дух. Вытерла рукавом мокрое от слез лицо и облизнула пересохшие губы, чувствуя остро-терпкий привкус крови. Достала из кармана штанов носовой платок и стерла с губ и подбородка спекшиеся дорожки смешанного с кровью песка. Оправила одежду и повела плечами, разминая затекшие мышцы и констатируя отсутствие паутинных крыльев. Пригладила растрепанные волосы и открыла глаза, изучая дело своих рук.

Песчаного великана больше не существовало. Вместо великолепного

чуда природы из остатков песчаных сапог бил, свернувшись тугим узлом, поток непроглядного мрака. Сама того не ведя, я создала единственный источник силы тьмы… вернее, единственный мертвый. Не знаю, насколько его хватит… но Хлосс будет в шоке и в восторге. А рядом с источником сидела, отплевываясь песка, заветная троица. На которую я бы никогда не смогла всерьез поднять руку. Даже на Саю. Зачем ты, живая и настоящая, вообще влезла в эту проклятую историю, где есть место только мертвым?..

Я глубоко вздохнула и улыбнулась. С плеч словно гора свалилась… песчаная и прежде величественная. Головокружительная пустота в душе и в мыслях настраивала на миролюбивый лад и клонила в сон. От усталости я едва держалась на ногах, но отдыхать у нового источника не собиралась.

Проницательно глянув на потрепанную и растерянную троицу, я тихо сообщила:

— Все, друзья мои, я ухожу спать. И предлагаю отложить нашу следующую встречу на пару дней… или я опять разозлюсь. И приходите по одному, нечестно втроем набрасываться на одну лишенную силы девушку. Доброй ночи.

И, развернувшись, пошла навстречу бледно-золотой, едва заметной в глубокой синеве неба, полоске рассветных сумерек.

(4)

* * *

Я сидела у источника, положив на колени сумку, недовольно смотрела на недописанный отчет и обдумывала последние события.

Совет искателей навестил меня на следующий же день, на рассветных сумерках. Я крепко спала, утомленная и измученная, когда в мою комнату влетел Хлосс, за ухо вытащил меня из постели, едва ли не пинком выгнал из комнаты и велел встречать гостей. Я на ходу влезла в штаны и рубаху, спустилась на кухню и обнаружила там четверых Старших искателей. Прихлебывая чай, они о чем-то шушукались и со мной поздоровались очень приветливо.

Кто им меня сдал — понятно. Старшие сами сдали его с потрохами и не поморщились. Джаля, в смысле. А после велели написать отчет о Небесном храме, довести дело до конца, вернуть гильдии найденные реликты, сочинить еще один отчет и, не выслушав отказа, удалились. Впрочем, отказаться я бы не смогла, будь прокляты все мои «хвосты». Тот поход к Небесному храму оплачивала гильдия, поскольку у меня, как обычно, не было денег, значит… Опять раздавать долги.

Повертев в руках грифель, я встретила задумчивый взор Молчуна, черным псом лежащего у моих ног. Вздохнув, я пожала плечами, отвечая на его мысленный вопрос. Иного ответа я не знала. Да, это мое ожидание мира, да, его следует довести до конца… Но мне очень не хотелось ехать туда, куда оно вело. А куда вело ожидание, я знала и без тайны башенок. Покопалась в книгах с Забытых островов, пока добиралась до братства, вспомнила кое-что, поразмыслила

и сообразила. И поняла, что оттуда я уже не вернусь, а мне так хотелось еще побыть дома, с детьми…

Порой самые важные открытия мы делаем тогда, когда стоим на пороге жизни. Когда один взгляд через плечо, на прошлое, замечает то, что раньше пряталось в тени, и пряталось осознанно. Пожив в братстве и окунувшись в уютный семейный мир, я неожиданно пожалела о том, пошла в искатели. В погоне за зыбкими мечтами и невнятными стремлениями, ради сомнительного счастья свободы и ничего не значащей нашивки, я потерялась в самой себе, заблудилась в собственноручно созданном мире, одичала душой и очерствела сердцем.

И лишь здесь я осознала, как больно ранят душу плети исхоженных дорог, уродуя ее шрамами одиночества, как сильно связывает по рукам и ногам зыбкое ощущение свободы, незаметно превращая крылья в кандалы, к которым порой не подобрать ключей… И сейчас, отогревшись рядом с детьми, я очень не хотела уходить. И очень хотела хотя бы здесь, пусть ненадолго, стать собой, почувствовать себя — и вспомнить себя прежнюю.

Молчун, заметив приближающегося к нам человека, поднял голову и зарычал. Я отвлеклась от раздумий, глянула на отчет и с досадой обнаружила под описанием Небесного храма рассеянные наброски зигзагов, решеток и цветочков. Поморщилась и скомкала лист, бросив его в общую кучу испорченных. Сочиняла я отчет весь вчерашний день, а писала — с сегодняшних рассветных сумерек. Я тоскливо посмотрела на внушительную гору листов и подняла взгляд на подошедшего Джаля.

— Добрый день, — мягко сказал он. — Как ты?

— Сама не знаю, — призналась я.

— Поговорим?

Я кивнула. Поговорим… Благо, я пуста и смогу держать себя в руках… наверно. Но я очень постараюсь. Больше таких выплесков быть должно. И — под замок лишние чувства, и не мстить миру за то, что я не умею жить по его непростым законам. И в душе, хвала Великой, теперь только умиротворенная тишина и пустота, которую непросто растревожить. Да, поговорим…

Он сел рядом и покосился на кипу листов:

— Отчеты ковыряешь?

— Угу, — я снова поморщилась.

Джаль весело хмыкнул:

— Ты всегда их ненавидела. А я тебя жалел и писал ночами.

— А я за тебя находки разбирала… Да, и совет умеет так плешь проесть, что хочешь — не хочешь, а сочинять будешь, — я расправила на сумке чистый лист, стараясь… не смотреть лишний раз.

Мой собеседник ухмыльнулся:

— Не то слово. Кстати, а что ты собираешься в нем описать?

— Правду, — я сурово нахмурилась, — от и до. От начала поисков до… Сам знаешь, до чего.

Джаль кивнул и, взяв первый попавшийся лист, развернул его и с выражением прочитал:

— Там, где смыкается небо над рукотворными стражами истлевших эпох… Это о чем?

— А сам не догадываешься? — я без интереса покосилась на смятый лист. — Это ключ к нахождению Небесного храма.

— О, — он оживился, — а можно с этого момента поподробнее? Ты ведь так ничего и не рассказала, только в сомнительное приключение втянула. Все, что я слышал, — это… — и поддразнил: — «Небесный храм, Джаль, золотой узел!..», и снова «Небесный храм, Джаль, я его нашла, а это большой золотой узел и Старшее поколение!..».