По лезвию греха

Бессмертная Майя

– Семьдесят восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, раз!

Мужчина втянул носом воздух, а в его глазах промелькнул интерес. Зажёгся ярким пламенем в зелёных, бутылочного цвета глазах. Отразился ехидной ухмылкой на чётко очерченных губах. Он чуть провёл пальцами по волосам, тронутым лёгкой сединой и чуть ослабил узел дорогого галстука.

– Семьдесят восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, два!

В зале повисла тишина. Воздух стал вязким как топкое болото и я, не отрываясь, смотрела на мужчину. Тётя теребила меня за руку, напряжённо

шипя, как рассерженная кошка:

– Тебе нельзя выигрывать, идиотка! Мы в жизни не расплатимся за это чёртово полотно! Заставь его перебить цену! Ну же!

Я молниеносно вздёрнула подбородок. Тряхнула огромными бриллиантовыми серьгами, которые под залог огромной суммы дали сегодня моей тётушке в ювелирном. Прожгла взглядом Образцова. Сильным и уверенным.

Схлестнулась с его глазами. Опустила взор.

– Семьдесят восемь миллионов пятьсот тысяч долларов…

Внутри всё заледенело. Язык прилип к нёбу, а глаза расширились от ужаса.

Я хотела закричать, чтобы отменили ставку, что на самом деле я нищая преподавательница, но никак не могла придти в себя. По рукам побежали колючие разряды, взрываясь в голове какими-то маленькими фейерверками, и меня затрясло.

– Восемьдесят миллионов долларов.

Спокойный, стальной голос. С лёгкой ноткой превосходства.

Образцов галантно кивнул мне, перебивая ставку. Я вымученно улыбнулась, обваливаясь назад в кресло. Ноги тряслись от пережитого стресса и я шумно выдохнула, предоставив Образцову забрать его приз.

– Кажется, ты справилась.

Быстрый возглас тётушки зашептал мне на ухо, и в душе моментально потеплело.

– Восемьдесят миллионов долларов, три! Продано! Полотно Рубенса отправляется к Образцову Эдуарду Олеговичу, номер шесть!

Зал зааплодировал.

Я скосила взгляд на оппонента Образцова, заметив, как посерело лицо американского адвоката. Наверное, он только что лишился премии. А, возможно, и работы. И я сыграла в этом не последнюю роль.

Но мне всё равно.

Главное, Эдуард Олегович меня заметил и, кажется, его заинтересовала обрусевшая итальянка в ярко-красном платье. Значит, вскоре он оплатит лечение моего отца, а мне придётся отработать свой договор перед тётей.

Полностью. Без отсрочки.

Глава 8

*****Лада*****

Три месяца назад.

– Идём.

– Куда?

Подняла на тётушку широко распахнутые после пережитого стресса глаза. Дыхание полностью восстановилось, но по позвонку до сих пор тёк липкий пот, доставляя мне душащий дискомфорт.

– Во второй зал. Фуршет. Не думала же ты, что мы так просто уйдём?

– Но… Мы ничего не купили.

– На это всем всё равно. Не забывай улыбаться. Держи спину ровно. Думаю, после того, как ты фактически уступила схватку Образцову, он просто обязан подойти к нам.

– И… Что мне делать?

– Не отклоняйся от нашей легенды. И улыбайся.

Цепкие

пальцы тётушки крепко вцепились в моё плечо и подтолкнули к широкой дубовой двери, откуда уже доносилась спокойная мелодичная музыка. Я заметила, как людской поток плавно подхватил меня и понёс в другое помещение.

Туда, где и должно состояться наше непосредственное знакомство с Эдуардом Олеговичем.

Попала внутрь, тяжело дыша. Огляделась по сторонам, чуть морщась от яркого, бьющего в глаза белого света. Мимо меня что-то прошелестело, а в щёку тотчас ткнулось что-то до тошноты липкое.

– О, Оксана! Сколько лет, сколько зим! Давно тебя тут не видела!

– Оливия…

Я перевела взгляд на тётю. Она выглядела чуть испуганной и подавленной. Тонкие ноздри часто-часто расширялись при взгляде на свою старую знакомую. И, видно было, что она совсем не рада этой неожиданной встрече.

– Ах, это – твоя новая протеже? Что, всё-таки не оставляешь надежды окрутить Эдуарда по рукам и ногам, да?

Оливия звонко, как-то неестественно рассмеялась. Прожгла меня едким ненавистным взглядом и я отступила на шаг назад.

Чёрт. Не знаю, что за игры у тётушки с этой женщиной, но они явно недолюбливают руг друга.

– Пошла ты…

– И тебе желаю такого же, дорогая!

Мороз продрал по коже ледяным вихрем, и у меня тотчас противно засосало под ложечкой. Заметила, как резко посерело лицо тётушки. Оно стало каким-то неживым, восковым, как у куклы.

Тронула её за плечо, пытаясь вернуть к жизни:

– Всё нормально?

– Да, не обращай внимания, Лада. Это Оливия – моя давняя знакомая. Когда-то мы даже дружили. Но… В общем, ей удалось пробраться в высший свет, став женой одного влиятельного банкира, а мне – нет. И теперь она всячески подначивает меня за это.

– Она тоже любит старину?

– Да, но в таком качестве, в каком ты употребила это слово.

Тётушка загадочно блеснула льдистыми глазами, в которых тотчас вспыхнули злорадные огоньки. Они, как бесенята, прошлись по её рыжим волосам, придавая им благородный блеск.

– Скорее, Оливия подбирает здесь себе любовников. Её муженёк умер пару лет назад. И, я надеюсь, её выбор не пал на Образцова. Нам только схватки с этой драной кошкой не хватает.

– Ясно.

– О, Эдуард Олегович. Кажется, он кого-то высматривает. Очень надеюсь, что тебя, моя дорогая. В любом случае, улыбайся.

Звонкий голос тётушки перешёл на шепот, и она быстро поправила непослушную прядку волос, выбившуюся из высокой, лихо закрученной причёски. Внутри меня всё тут же покрылось льдом и инеем при мысли о том, что то, за чем мы явились на этот аукцион, уже совсем близко.

Рядом.

И я чувствую обжигающее дыхание своей скорой расплаты.

– Оксана Валерьевна, вы ли это?

Хрипловатый баритон обдул меня терпким дыханием коньяка, пощекотав шею. По телу моментально побежали колючие разряды, заставляя бежать кровь по венам в два раза быстрее.