По лезвию судьбы
Шрифт:
— Ника, — Лиза сняла солнечные очки, и мои подозрения подтвердились. Она плакала. Много и долго. — Спасибо, что пришла. Мне так плохо, но я не могу ни с кем поговорить…
Тонкие пальцы нервно мяли салфетку, а худенькие плечи едва заметно подрагивали от напряжения. Ух, как же ее скрутило стрессом. Что могло произойти? Я молчала, давая царевне возможность собраться с духом и начать разговор. Официантка принесла кофе и десерты, и мы остались одни. Глубоко вдохнув, Лиза достала телефон из сумочки.
— Помнишь, я говорила, что у нас с Киром скоро свадьба?
Да, я прекрасно
— Да, конечно, помню.
— Ее не будет, Ника, — Лиза смотрела в сторону, скрывая слезы, текущие по щекам. — Ничего не будет…
Ничего не понимаю… Что происходит? Почему Серковская не договаривает? Сама просила о встрече, а сейчас… Словно услышав мои мысли, она решительно разблокировала телефон и протянула его мне.
— Это ужасно… стыдно, но сама смотри… Можешь листать.
Да уж… Фото были более чем откровенные. Кир и блондинка в разных позах, но каждая фотография кричала о том, что это — не дружеские посиделки, а секс. Отвязный, жаркий, без запретов и ограничений. И это было странно. Очень. Поведение Арбатова на вечере, его взгляды, жесты, нежность по отношению к Серковской… неужели все это было лишь игрой на публику? Но зачем? Хотя, в высшем свете иметь одновременно жену и любовницу — а то и несколько — было нормой. Желтая пресса то и дело подкидывала жареные истории подобных браков.
Я на мгновение представила, что на мой телефон пришли подобные фото с участием Марса и вздрогнула. Гадость какая!
— Ника, — прошептала Лиза. — За что он так со мной? Я же его люблю… Любила…
— Ты показала это Киру?
— Нет, что ты! — в голосе подруги гнев смешивался с обидой и возмущением. — Я не собираюсь унижаться, ждать объяснений и верить в то, что он начнет придумывать. Наверняка скажет, что это не то, что я подумала…
Да уж, содержание «веселых картинок» не давало шанса подумать о чем — то ином. Это измена в чистом виде. Одежда любовников менялась, интерьер помещений — тоже, неизменным оставались лишь общая атмосфера разврата и порока. Сдерживая желание закрыть порно — фото и отложить телефон, я листала галерею, вглядываясь в детали. И кое — что меня смутило. Я закрыла глаза, воспроизводя в памяти внешний облик жениха.
— Мне тоже невыносимо на это смотреть. Грязь. Гадость, — прошептала Лиза, протягивая руку за телефоном. — Очень стыдно показывать подобное, но мне нужно было поделиться… Я тебе доверяю, Ника.
Вместо ответа я поднесла телефон поближе и пару раз тапнула по экрану, разглядывая жаркую сцену подробнее. Я — визуал, любую информацию воспринимаю через образы, и они впечатываются в мою память раз и навсегда.
— Что за черт?
— Ты о чем? — изумилась Серковская.
Вместо ответа я вскочила с места, пересела на стул, что стоял ближе к Лизе и протянула ей увеличенное фото.
— Смотри сама, вот…
Она дернулась, словно обожглась взглядом об увеличенное фото.
— Не могу смотреть, меня тошнит…
— Здесь нет ничего такого, — я настойчиво возвращала внимание подруги к экрану. — Лиза! Я прошу,
На увеличенном фото была четко видна дырка в правой мочке. И на другом — тоже. Сначала я думала, что это — блик, дефект съемки, но нет. Это — факт.
— Нет, не проколоты. Кир вообще считает, что для мужчины приемлемо одно — единственное украшение — обручальное кольцо, — пробормотала Серковская, хватаясь за телефон, как утопающий — за соломинку.
— Обрати внимание на качество съемки. Работал профессионал. Это не кадры с камеры видеонаблюдения, а снимки с фотоаппарата, но вот тут, — я пролистала галерею до нужного кадра. — Вот тут фотограф накосячил. Понимаешь, о чем я?
Пока царевна внимательно изучала один из жарких кадров, я расслабилась и выдохнула. Это — не измена, а имитация. Подлог, провокация. И у меня есть тому доказательства.
— Нет, не вижу. Объясни.
— Смотри, — я опять увеличила кадр. — Эта съемка велась в номере с панорамным окном, и вот тут — ткнула пальцем, — в стекле отразилась фотовспышка. Кажется, автор фото спешил и невнимательно отнесся к тому, чтобы убрать огрехи работы.
— Ты хочешь сказать… — в голосе Лизы звенела надежда.
— Это монтаж. Однозначно. И вот еще, смотри, — открыла очередной кадр с увеличением. — На какой руке Кир носит часы?
— На правой.
— Именно. А на одном из фото они внезапно оказываются на левой. Что это значит?
— Ну… не знаю. А что это может значить?
— Что весь пакет развеселых картинок делался в спешке. Они меняли локации, переодевали любовников, но однажды мужчина привычным жестом одел часы на левую руку, а фотограф не обратил на это внимание. И вообще, точка съемки меняется даже в течение одной секс-сессии, а это значит, что камера кружит вокруг пары. Лиза, кто — то решил развести вас с Киром, не допустить вашей свадьбы. Ты знаешь, кто это может быть?
Кажется, только сейчас Серковская расслабилась. Она откинулась на спинку стула и улыбнулась, стирая со щек влажные дорожки.
— Их много. Мама Кирилла против нашей свадьбы. Ангелина Викторовна подобрала сыну невесту «попроще», как она сама выражалась. Ту, которая будет смотреть ей в рот и кивать, соглашаясь с каждым словом, а у меня отношения с Линой не заладились с самого начала. Еще есть пара дамочек, которые планировали получить от Кира заветное колечко…
— Думаю, это не весь список, — я отложила телефон в сторону и потянулась к чашке с остывшим капучино. — Но Кирилл любит тебя, поэтому…
— Я покажу ему фото, Ника. Передам номер, с которого мне это прислали. Его службе безопасности придется потрудиться.
— И хорошо. Думаю, что отправитель рассчитывал именно на твое молчание. На то, что ты тихо отменишь свадьбу и уйдешь в закат, обиженная и оскорбленная, оставив своего жениха в одиночестве и недоумении.
Даже холодный кофе мне показался райским нектаром, а десерт — просто объедение. Хотелось забыть мерзкое содержимое фотографий, переключиться на позитив. Лиза убрала телефон в сумочку. Грозовое облако и атмосфера катастрофы, сгустившаяся над нашим столиком, рассеялись.