По локоть в крови

Мансурова Екатерина Ивановна

— Даже не обязательно уметь читать мысли сверхов, чтобы понять, о чем ты думаешь! Для тебя жизнь других — игрушка. Ты же маленький пятилетний ребенок, который только и ищет в этой жизни развлечений и способов доказать себе, что есть смысл жить, потому что ты сам не понимаешь, зачем топчешь землю, на которой тебе уже все настолько ненавистно, что ты не испытываешь никаких эмоций! Если ты хочешь расправиться со мной — так будь мужчиной, и делай этого, не мешкая, если же решил сохранить жизнь, то не делай вид, будто это для меня огромное одолжение. Потому что в первом случае мне уже будет все равно, а во втором это никоим образом не ставит

нас в зависимость друг от друга, поскольку моя жизнь принадлежит только Господу! И как бы ты ни хотел, но распорядиться ею ты не можешь, каким бы всесильным ты себя не чувствовал. И если хочешь знать, я бы не мешкая вогнала тебе кол в грудь только потому, что твое лицо не выражает ничего, кроме безжалостного стремления истребить все живое с одним лишь оправданием «почему нет, если я могу»!

Закончив свою пламенную речь, которая скорей всего являлась результатом того, что навалилось на меня за последние несколько часов, и которая вряд ли была бы произнесена, будь я до конца в здравом уме, я поняла, что нахожусь едва ли не в метре от земли. Сильная рука вампира, сжимая меня за горло, подняла меня в воздух как пушинку. Лицо вампира выражало… нет, это был не гнев, как я подумала. Это были эмоции, в которых я не могла разобраться.

— Знаешь, при твоем бесстрашии — глупость главный твой порок, — протянул он с едва уловимым уважением в голосе и разжал руку, отчего я едва не свалилась на пол, но Александр вовремя меня не подхватил.

Отвернувшись от нас и некоторое время, глядя в глаза Лорали, Марк размышлял. Что ж, для меня было большим комплиментом, что я смогла плюнуть в лицо смотрителю и, мало того, что остаться в живых, так еще заставить его задуматься. Здесь вмешался Александр, вмешательства которого Марк никак не ожидал.

— Она не до конца понимает…

Вампир едва слышно усмехнулся:

— Она, — он акцентировал местоимение, — прекрасно понимает.

Смотритель некоторое время глядел на меня и, наконец, кажется, решил, что со мной делать. Он протянул мне руку, с плотоядным выражением на лице.

— Нет, Марк, это моя добыча, вы не можете, — попытался заступиться мужчина.

— Ну да… ты же не знаешь. Она несколько недель моя, — с явным удовольствием обозначил вампир. Такое чувство, что здесь шла невидимая и не обозначаемая баталия, главным призом в которой являлась я. И по сути, дело было не в том, что я знаю о существовании мира сверхов, а в обычном мужском эгоизме.

— Что, правда? Будете тут мериться, у кого пиписька длинней?! Я ничья и не собираюсь становиться ничьей добычей! Я человек и имею определенные права!

Лорали рассмеялась, наблюдая за ситуацией, чем окончательно меня вывела.

— А ты вообще молчи, сучка лживая!

Марк наблюдал за моим взорвавшимся поведением уже с явным удовольствием. Его забавляло то, что здесь, в его кабинете во все стороны летают искры. Он оперся о стол и пустил ситуацию на самотек. Отчасти, я могла его понять, ведь он, наверное, впервые за долгое время испытывает хоть что-то, кроме скуки. Пусть это и связано с гордостью и самодовольством. После долгого молчания, которое было наполнено испугом Лорали, замешательством Александра, моим гневным сопением и улыбкой Марка, последний произнес:

— Присоединяйся ко мне, — предложил он. — Из тебя выйдет отличный вампир. Если ты мне откажешь, — через один взмах ресниц он оказался рядом, и, едва касаясь губами моей шеи, прошептал, — то я не смогу

отпустить тебя. Ты слишком много знаешь.

Закатив глаза, я бесцеремонно оттолкнула вампира, чья рука лежала на моей шее не как агрессивный знак, а скорее как предложение большего. В последнее время меня столько раз хватали за горло, и ни разу толком не задушили, так что я уже сомневалась, что вампиры действительно горазды на убийство. Складывалось ощущение, что они горазды только слова говорить и угрозами кидаться.

— Ты не убьешь меня, — заглянув прямо в глаза Марку, твердо заявила я, — не знаю почему, но я представляю для тебя немалый интерес, поэтому не будем ходить вокруг да около. Решите свои дела с Александром, и я покину этот бар, навсегда забыв о существовании вампиров и сверхов. Для надежности — можете меня зачаровать. И все останутся довольны.

С минуту в кабинете властвовала тишина. Александр обескуражено поглядывал то на меня, то на Марка, Лорали возмущенно пыхтела в углу, и желала что-то сказать, но смотритель остановил ее жестом. Мы долго смотрели друг другу в глаза, но никто не уступил. Тогда мужчина ответил.

— Ну что ж. Ты права. Я не знаю что это — моя кровь или что-то большее. Я сохраню тебе жизнь, — я сделала ехидное выражение лица, будто могло быть как-то иначе, — но кое-что попрошу взамен. Одну ночь.

— Что? Переспать? С тобой??? — я с отвращением воззрела на вампира. Да, конечно когда ко мне, с проблемной личной жизнью и отсутствием секса, так искусно прикасается мужчина, имеющий не малый опыт совращения и ублажения женщин, колени само собой подкашиваются и тело начинает отвечать на природный зов, но я еще в своем уме, чтобы понять — я не хочу спать с вампиром! Это же некрофилия с элементами зоофилии! К тому же, если я это сделаю, мне никогда не даст покоя моя совесть, потому что я начинаю иметь представление кто такой Марк — смотритель графства Эйтингейл.

Кажется, я осознала свой дар. Он заключается в удивлении вампиров. Марк удивленно воззрел на меня, а я в душе ликовала своей победе. Весь образ книжных героев-романтиков с большой дороги, которые одним лишь взглядом вызывают трепет и отключают голос разума, к чертям под хвост. То есть со взглядом-то все в порядке, но голос разума у меня, слава богу, еще не сошел с ума. И неужели он настолько безукоризненно уверен в своей сексуальной привлекательности, что мысль о том, что смертная может ему отказать, застала его врасплох?

— Одну ночь, — раздраженно повторил он голосом, не терпящим возражений. — И ты приедешь, когда я позову. Руку.

Поняв, что в этом случае лучше избежать шуток, я протянула руку, предварительно сняв перчатку. Потому что не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего ему понадобилась моя рука…

Выпустив клыки, и опьянев от предстоящего вкушения, Марк с хрустом впился в мое запястье, цепко удерживая руку, которую я рефлекторно пыталась одернуть от боли. Лорали глядела на хозяина едва ли не в экстазе, открыв рот и облизывая пересохшие губы. Александр тоже слегка опьянел от происходящего, а я ощущала себя такой опустошенной и грязной, какой не чувствовала даже после изнасилования. Я ощущала, как слабеют мои ноги, как покалывает кончики пальцев, и закусывала губу, от непонятных и настолько противоречивых впечатлений. Кровь покидала мое тело, и казалось, будто я чувствую, как она попадает в вампира и разливается по его веном, как я становлюсь частью его плоти…