По морям, по волнам
Шрифт:
***
Отряд шёл через старый тропический лес. Подлеска не было совсем, а ноги скользили на белом и чёрном, от недостатка солнечного света, мху. Люди быстро устали.
Наконец, совершенно задохнувшись от испарений, они вывалились на небольшую опушку. Искусанные и грязные, пираты были похожими на чучела, которые ставят в полях, чтобы отпугивать птиц.
— Когда-нибудь он должен кончиться, этот лес, — гудел Боб.
— Посмотрите на этих белозубых великанов, им хоть бы что, бушприт им в пасть! — шёпотом матерился Хьюго.
— Печёнка вонючей прилипалы, — жевал слова Теодор, в горле скрежетало. Слюны не было, и во
Ден молчал и с трудом переставлял ноги.
Осмотревшись на полянке, они увидели, что далее звериная тропа расширялась, и деревья росли реже. Но вскоре дорога начала прерываться лежащими огромными гниющими стволами давно мёртвых деревьев. Наступив на такое, с виду крепкое, бревно люди рисковали провалиться в труху и познакомиться с ядовитыми обитателями древесных пустот. Потом пропала даже звериная тропинка, и землю затянули какие то травянистые колючки. В этой чаще среди орхидей кровавого цвета, летали большие подозрительно зеленовато — желтые пчелы. Когда исколотые путники стали размышлять, как обойти заросли, деревья вдруг внезапно кончились, и люди попали на покрытый маревом из летающих насекомых луг.
После долгого дня, солнце, наконец, медленно уходило за горизонт. К тому времени, когда отряд миновал открытое, но колючее и жалящее пространство, остров укутался синими сумерками. Воздух стал густым и тяжёлым, наполняясь новыми вечерними запахами, идущими от влажной земли и гниющих остатков леса. Птица прокричала дряхлым, скрипучим голосом, отозвалась другая… Наконец, скомандовали привал.
***
Великан, обёрнутый в коричнево-серую кору, напоминающую плащ, Зловеще шевелил руками-ветками. А выражение лица напоминало выточенных звериных богов из храмов. Подобные лица изображали старинные фрески.
Его росток, похожий на небольшую лесную крыску, не вернулся в указанный родителем срок.
Изредка Маас вздымал к небу мощные стволы-руки, и тогда лес замолкал, опасаясь гнева повелителя природы. Весь же вид живого дерева был ужасающе прекрасен!
Глава 6
Из дневника Полины.
Я назвала его Кеем. Посмотрев на маленькое гладкое существо с испуганными глазками-бусинками, поняла сразу, что мой подопечный — лесной зверёныш и, находясь на солнце, он совершенно беззащитен. Тогда, положив его на подушку в сумраке выделенной мне хижины, я принялась за работу и сделала ему домик. Получилась кривоватая, частично перегороженная, корзинка. Одна половинка её была отведена под столовую, а вторая, маленькая, устланная мхом, была спальней, в которую Кей мог удалиться в любой момент. Мы прожили с ним на берегу две ночи, и Кей полюбил этот домик.
Все своё время он проводил в мягкой спаленке, высовывая в столовую только голову и передние лапки-ручки. В таком смешном положении он обычно и спал. Глаза его, изредка открывались на какой-нибудь шум, но только для того, чтобы через минуту вновь закрыть веки.
Для дикого звереныша, попавшего к людям при таких ужасающих для него обстоятельствах, Кей был очень любопытен.
Прыгнув ко мне, он забился в складки шарфа и потом, оставшись наедине, с удовольствием сунул мордочку в мою чашку и всё выпил. Трудно поверить, что в крыску, длиной с мужскую ладонь, влезла большая чашка чая. Позднее я вспомнила, что он был сладким, и в кружке плавал лимон. Кею это
Питомец не издавал никаких звуков, но был глазаст, зубаст и шкодлив!
Спросив у милейшего толстячка со страшным прозвищем Скелет, чем питаются лесные крыски и, получив разъяснения: «Что, вероятно, тараканами!», Я отправилась на охоту за последними, с целью обеспечить пропитание своему домашнему питомцу. Повернув бревнышко, служившее лавочкой у обеденного костра, я сразу обнаружила под корой несколько больших и жирных тараканов. Желая угостить Кея, я поймала самого красивого и мощного представителя этого рода и понесла его, держа двумя пальцами на расстоянии от платья.
Кей, тем временем, был обнаружен в своей спальне, в которой он наслаждался светом лучика солнца, пробившегося сквозь крышу шалаша. Я позвала зверька и, положив рядом с ним таракана, решила, что малышу захочется изловить добычу самому. Но крыска, издалека посмотрев на что-то непонятное и шевелящееся, не стала выяснять причину и, стремительно пятясь задом, стала отступать. Где-то через четверть часа, пересилив себя и страхи, крысёнок все-таки вылез и сел перед тараканом. Потом осторожно вытянул, ударил его лапкой. Насекомое тут же стало удирать, а Кей отпрянул назад и обтёр лапку о грудь. Пришлось предложить ещё чаю. Напиток был принят и употреблён.
***
Поимка крылатого зверя была одною из главных причин, почему лучшие охотники северного острова отправились в поход. С помощью языка жестов они старательно объяснили глуповатым и смешным пришельцам, что в предгорных полянах поймать зверя проще, чем в лесу.
Первые два дня после начала похода все только и говорили, что о летающем чудище. Но пока вокруг были джунгли, полные других злобных тварей, и предположительный монстр пугал слабее реального гиппопотама!
Солнце зверело, и мир, простиравшийся вокруг искателей приключений себе на пятую точку, казалось, испарялся в его лучах. Во всем этом море травы не было жизни… Двигались только отряд и его тени.
Пираты, в отличие от своих тренированных братьев по разуму, были настолько измотаны походом, что буквально дремали на ходу во время этого бесконечного забега.
Вдруг абориген, возглавлявший отряд, встал и, издав горловой звук: "Ууу-ав", — замер. Теодор, сквозь едкую соль в глазах, увидел: посреди равнины окаймленное сухим тростником озеро, по берегам которого маленькими веничками торчали колючие кустарники.
Чем ближе отряд подходил к водоёму, тем больше жизни становилось вокруг — вот небольшой крокодил тихо съехал в густую тёмную жижу, почти не потревожив её, вот шесть пеликанов, переваливаясь гусаками, прошли по берегу, флегматично опустив свои мешки в воду.
— Боб, очнись, полюбуйся! — предложил молодой Леопард.
Устало пошевелившаяся под шляпой голова изрекла «Да Hy-y…» самый безжизненным звуком, на какой был способен боцман.
Внезапно тропу пересекли две извивающиеся чёрно-бурые ленты. Огг протянул руку и, ухватив открывшего, было, рот Теодора, негромко сказал:
— Мамба!
Пиратам не потребовался носитель языка, чтобы понять — они только что наблюдали несущих верную смерть!
Рядом с тропой, в ожидании доброго ужина, важно сидела пара грифов. Падальщики проследили за ними взглядами, не предвещавшими ничего доброго… Миновав озеро, команда решила сделать стоянку, с целью дальнейшей разведки.