По-настоящему безумно глубоко

Шэн Л. Дж.

«Я хочу, чтобы ты знала», — медленно сказала я, — «что я больше не поддамся страху. Если ты попытаешься причинить мне боль, как ты делал это, когда мы были подростками, я переломаю тебе все кости в целях самообороны».

Когда эти слова вылетели из моих уст, они оказали на меня исцеляющее воздействие. Они заставили меня почувствовать себя сильной и могущественной, женщиной, которой не нужен Прекрасный Принц, который был ее собственным спасителем.

Эллисон нервно облизнула губы, подняв ладони в воздух. «Я не собираюсь причинять тебе боль. Я просто хочу поговорить. Как мне заставить это исчезнуть?

Очевидно, я не попаду в тюрьму».

Почему это было так очевидно? Ее привилегии богатой белой женщины были выше крыши.

«Вы не можете заставить это уйти». Я покачал головой. «Это не неудобный заголовок. Речь идет о жизнях людей . Всю свою жизнь вы давили людей, чтобы добиться своего. Ну, я не дам вам сойти с крючка. Лучший выход — признаться всем в городе, рассказать им, что вы сделали с Роу, а затем отступить, столкнувшись с последствиями».

Она выглядела с отвращением, как будто я только что предложил ей искупаться. Собачья рвота на национальном телевидении. «Зачем мне признаваться, если вы ничего не предлагаете мне взамен?»

«Я предлагаю тебе кое-что взамен», — сказал я. «Если ты признаешься в том, что ты сделал с Роу и мной, я избавлю тебя от унижения публичного разоблачения вас с Такером. Тебя будут считать головорезом, а не потаскухой. Это лучшее и единственное предложение, которое я тебе сделаю».

«Ты с ума сошел, если думаешь, что я пойду на это».

Я пожал плечами, предпринимая третью попытку добраться до двери. Она вздохнула, несколько раз стукнувшись затылком о дерево. «Меня могут бросить в тюрьму».

«Ты впишешься туда лучше, чем думаешь».

«Ты не понимаешь». Она запустила руку в волосы, запустив пальцы в свои роскошные локоны. «Ты действительно не понимаешь. Я не могла... я не могла позволить сделке Роу состояться».

«Сделка не была твоей ошибкой как мэра». Почему я утешал ее? Она была грозным противником Сатаны. «И все же ты заставил людей положить мертвого койота на его собственность, посылать ему письма с оскорблениями, прокалывать его шины. Он думал, что весь город против него. Ты сам все это сделал?»

«Нет!» — отчаянно сказала она. «Я... я... пасынок Люсинды...»

Это был не Лайл. Или Рэнди. Или кто-то из подозреваемых Роу. Это был приезжий. Все это время его мучил человек, нанятый Эллисон.

«Это хорошая сделка», — продолжил я, пытаясь понять, что заставило ее сделать что-то столь глупое и опасное. «Ты злая, но ты не глупая. Конечно, ты знала, что как только пыль уляжется, люди увидят, что это принесет пользу и торговому центру, и отелю».

«Дело было не только в ответной реакции». Она покачала головой, и слезы полились рекой. «Я могла бы с этим справиться. Мой отец хотел, чтобы сделка провалилась, чтобы GS Properties купила его участки». Она шмыгнула носом, вытирая нос рукавом платья. «Он в тяжелом финансовом положении. Некоторые из сделанных им инвестиций были... нет t умно, мягко говоря. Я хотел отговорить Роу от продажи, чтобы мой отец мог попытаться спасти свою шкуру. Он был в контакте с этим парнем Блэкторном, пытаясь склонить его купить его участки. Одна из причин, по которой он обанкротился, заключается в том, что он потратил

так много на мою избирательную кампанию. Он потратил деньги, чтобы это произошло».

Я прерывисто вздохнул и закрыл глаза. Я определенно не испытывал к ней симпатии. «У Роу есть свои дела, о которых нужно заботиться».

Эллисон махнула рукой, устало прорычав. «Роу — золото телевидения. Его имя идет впереди него. Он бы вернул деньги за шесть месяцев, если бы отказался от сделки. Он на пути к тому, чтобы стать миллиардером, и ничто не может его остановить, меньше всего я». Она не могла сдержать горечь в голосе. «Вот почему я так чертовски старалась с ним. Он был еще одним вариантом из финансовой неразберихи, в которую я ввергла свою семью, когда баллотировалась на пост мэра. Этот человек не сдвинулся с места. И хорошо. Он… нехороший».

«Нет, не такой», — согласился я. «Он нечто большее, чем просто хороший — он добрый. Он не скажет вам то, что вы хотите услышать. На самом деле, он редко это делает. Но он всегда будет поступать с вами правильно. А как насчет Такера?»

«Такер тоже нехороший», — фыркнула она.

Боже мой с этой женщиной. «Я имею в виду, какие у вас отношения?» — медленно спросил я.

«Такер и я влюблены » . Она всплеснула руками. «Просто время все испортило. Он хотел порвать с Диланом на той неделе, когда она сообщила ему, что беременна. Между этими двумя нет любви. Я думаю, они оба одинаково несчастны вместе».

С этим я не могу поспорить, особенно учитывая реакцию Дилан на новость о том, что Такер ей изменяет.

«Но ты все равно пыталась быть с Роу». Мои брови сошлись на переносице.

Она посмотрела на меня непонимающе, как будто не понимала, почему это было для меня странным. «Какое отношение имеет любовь к браку? Эти два понятия не должны сосуществовать».

«Ты всегда была злой», — сказала я, больше себе, чем ей. «То, что ты сделала со мной в старшей школе, оставило во мне шрам на всю жизнь».

«Об этом...» Она задумчиво уставилась себе под ноги, облизывая губы. «Калла, я...»

Еще один стук в дверь вывел нас из транса. На этот раз это был отец Эллисон. «Эл, нужна помощь?»

Слезы застыли на ее веках, когда она уставилась на меня. Она молча покачала головой, как будто он мог ее видеть. «Нет», — прохрипела она едва слышно. «Я в порядке, папочка».

Мы оба перевели дух, прежде чем она продолжила. «Франко. Он…» Она сглотнула, покачав головой. «Мы были вместе, когда ты начал встречаться. Я…» Она закрыла глаза, одна слеза скатилась из-под ее ресниц. «Я… я была беременна».

Вся комната начала вращаться, стремительно спускаясь по спирали вниз, к черной бездонной пропасти. Он обманывал нас?

«В тот день... в лесу... это было на следующий день после того, как я узнала. Я была в бешенстве. Я была так зла. На него. На себя. На тебя. Ты была другой женщиной, той, что стояла на моем пути к счастливому будущему. В моем представлении мы были на грани. Только я думаю, ты этого не знала».

«А ребенок?» — выдавила я. Я все еще считала ее ужасным человеком. Это был ее выбор — выбрать худший путь, когда сталкивалась с проблемой. Но я больше не чувствовала, что она была беспечно злобной.